Знамение Луны
Шрифт:
– Нет, спасибо, не нужно, - отказалась Ледосветик.
– У меня ничего не болит, я просто хочу поскорее вернуться в строй. Ты не представляешь, как гадко даром есть добычу, вместо того, чтобы охотиться для племени!
– Что за глупости!
– напустилась на нее Яролика.
– Разве ты когда-нибудь считала обузой охоту для Иглогривки или других котов, лежавших больными в палатке у Воробья? Почему же ты думаешь, что они не рады принести тебе сочную мышку?
– Да, но…
– Яролика права, - перебил ее Воробей, взмахнув хвостом.
– Мы заботимся о своих больных, слабых и раненых, потому что мы воители,
Ледосветик тяжело вздохнула.
– Я понимаю… Но я не привыкла сидеть без дела, мне хочется быть полезной, даже сейчас. Можно я помогу Иглогривке делать упражнения? Я могла бы бросать ей моховые мячики!
– Конечно!
– радостно встрепенулась Иглогривка.
– Бросай, я буду ловить!
– Ладно, только не переутомись, - предупредила белую кошку Яролика.
– Чем больше ты будешь отдыхать, тем быстрее вернешься к своим обязанностям.
Ледосветик начала скатывать когтями мох, а Воробей отошел от нее, чтобы не мешать, подошел к лужице воды, натекшей со стены пещеры, и вытянул шею, чтобы напиться.
– Хорошо, что Песчаная Буря стала поправляться, - негромко сказал он присевшей рядом Яролике.
– Но кашель никак не отпускает ее. Надеюсь, с приходом Юных листьев она совсем выздоровеет.
Яролика кивнула.
– Вишенка тоже пошла на поправку, повеселела и шалит, как раньше, - сказала она.
– Да и другие коты, кажется, пережили самый тяжелый период Белого кашля.
– Верно, - Воробей встал и как следует потянулся, прогнув спинку, потом снова сел и обвил хвостом лапы.
– Знаешь, я бы предпочел всю жизнь лечить только раны и увечья, чем бороться с хворью, терзавшей наше племя последние луны.
– Еще бы!
– горячо согласилась Яролика.
– Вывих у Ледосветик был серьезный, что и говорить, но нам хотя бы не пришлось опасаться, что она заразит им половину племени!
Воробей весело замурлыкал.
– Не могу дождаться Юных листьев, - признался он.
– Теплые дни и щедрая добыча быстро поставят наше племя на ноги! Мы с тобой и оглянуться не успеем, как наши коты нагуляют себе бока и здоровье. Целебных трав тоже станет больше, и мои посадки возле гнезда Двуногих пойдут в рост…
Хорошее настроение Воробья мгновенно улетучилось при воспоминании о том, как ему пришлось отдать свои целебные травы племени Теней, а его безмятежное мурлыканье превратилось в рычание.
– Ты что?
– удивилась Яролика.
– Вспомнил, как мне пришлось отдать Сумрачным котам кошачью мяту в обмен на Искролапку - то есть, Искру, - прошипел Воробей.
– Мне, конечно, очень жаль заболевшего Перышко, но не настолько, чтобы лечить его за счет своих соплеменников!
«А еще мне не нравится то, как в последнее время ведут себя целители, - мрачно подумал Воробей, не желая рассказывать Яролике о том, что врачеватели соседних племен, по совету своих предков, разорвали все связи с соседями и нарушили древний кодекс целительства, требовавший помогать любому пострадавшему коту, невзирая на племенные границы.
– Они свернули с того единого пути, которым целители долгие луны шли бок о бок друг с другом… Но… разве я не сделал то же самое?
– холодея, спросил себя Воробей.
– Разве я не отвернулся от соседей, пожалев мяту для больного Перышко? Нет, это другое дело!
– поспешно заверил себя Воробей.
–
Громкий возглас, донесшийся с другого конца пещеры, подсказал Яролике и Воробью, что Ледосветик, все-таки чересчур увлеклась игрой.
– Я схожу, присмотрю за ней, - сказала Яролика, вставая и быстро дотрагиваясь хвостом до плеча Воробья.
– Эй, это что вы такое затеяли? Ну-ка, марш по подстилкам! Ледосветик, я вижу, ты хочешь остаться здесь до Листопада?
– Но мы же просто играли!
– возмущенно заспорила Ледосветик.
Воробей оставил Яролику наводить порядок в пещере, а сам вышел на солнышко и уселся перед ежевичным пологом. Коты, день за днем ходившие в его пещеру и обратно, заметно проредили груду бурелома, оставшегося после падения бука, и Воробей вновь почувствовал прикосновение ветерка к своим усам.
«Когда же, наконец, разгребут последние ветки?
– подумал он.
– До смерти надоело ходить по поляне, как по незнакомому болоту, когда не знаешь, куда ставить лапы!»
Он поднял голову и повел усами, впитывая в себя все, что происходило в лагере.
Солнце уже садилось, и взъерошенная Маковка ловила своих котят, торопясь загнать их в детскую до наступления вечернего холода. Песчаная Буря вышла из воинской палатки и лезла вверх по каменной осыпи, очевидно, желая проведать Огнезвезда. Возле входа в колючий туннель Львиносвет и Пеплогривка давали последние советы своим бывшим ученицам, готовящимся к ночному воинскому бдению.
В лагере царил мир и покой, но лапы у Воробья чесались от беспокойства. Его так и подмывало куда- то бежать, чем-то заняться. Впрочем, он точно знал, куда его тянет: к яме, в которую свалилась Ледосветик. Он шкурой чувствовал, будто темное подземелье кишит погибшими котами, пришедшими туда, чтобы стать остролапами, и заблудившимися в безмолвных коридорах…
И Утес! Утес тоже мог быть там!
Воробей вспомнил древнего кота, явившегося ему, когда он пытался спасти тонущего Огнехвоста… Тогда страшный старик сказал Воробью, что ему еще не пришло время присоединиться к умершим. Может быть, это означало, что Утес захочет поговорить с ним еще раз?
– Запомните, вы должны молчать, - донесся до Воробья голос Львиносвета.
– Но это не значит, что вы не можете помочь друг дружке. Если увидите, что одна из вас начинает клевать носом, пихните ее в бок, чтобы проснулась!
Молодые воительницы весело замурлыкали.
– Да пребудет с вами Звездное племя, - напутствовала их Пеплогривка.
Воробей услышал, как новые воительницы отправились в колючий туннель, а Пеплогривка заторопилась в воинскую палатку. Львиносвет хотел было пойти за ней, но Воробей бросился ему наперерез и преградил дорогу.
– Отведи меня к яме, - шепотом потребовал он.
– Ты уверен?
– Как никогда!
– хлестнул себя хвостом Воробей.
– Иначе, зачем бы я стал тебя просить, мышеголовый ты дуралей!
– Ладно, ладно, пригладь шерстку, никто с тобой не спорит! Я готов.
– Тогда пойдем прямо сейчас!
Когда они вместе вышли в лес, Воробей немедленно почувствовал на своей шкуре любопытные взгляды двух молодых кошек, охранявших вход в овраг. Какое счастье, что обет молчания не позволил им открыть пасти и пристать к братьям с расспросами!