Знаменитые авантюристы
Шрифт:
Впрочем, если не попасть во дворец, то оказаться возле него и даже расположиться на ступеньках дозволялось и простым смертным. Родс, разыгрывавший из себя демократа и радушного хозяина, разрешил пользоваться такой привилегией туристам и горожанам с одним лишь условием — «только для белых».
Надо ли говорить, что попасть в число гостей Родса желала и Катерина Радзивилл. Задачу эту облегчил он сам. Передал ей открытое приглашение на обеды в Хрут-Скер. Она восприняла это с благодарностью и нескрываемой радостью.
Поселилась Катерина в шикарном отеле «Маунт Нельсон». Через пару дней явилась к сэру Альфреду Милнеру и вручила рекомендательное письмо от лорда Солсбери, английского премьер-министра.
Во время этого визита произошло то, о чем потом долго рассказывали в городе. Когда вошел губернатор, сидевшие в зале встали — все, кроме княгини. Ей шепнули на ухо, что сэр Альфред Милнер представляет Британскую корону и в отсутствие монарха обладает всеми правами на почести, обычно
Катерина стала часто бывать в Хрут-Скер, и Родс поначалу делал все, чтобы она чувствовала себя здесь как дома. Более того, узнав, что княгиня обожает прогулки верхом, он прислал ей пару лошадей — для нее и ее знакомого майора Хардинга, жившего в той же гостинице, что и она. Во время таких прогулок Катерина ненароком осторожно намекнула о своих чувствах к Родсу, и майор понял, что княгиня испытывает к нему глубокий интерес, более того, можно сказать, влюблена в него. Катерина постаралась утвердить в этой догадке смышленого офицера и однажды доверила ему содержание письма, которое якобы написал Родс ее старшему сыну. Из письма было ясно, что Родс проявляет особую заботу о ее сыне и обещает пригласить к себе.
Майору не показалось странным, что княгиня так легко посвящает его, в общем-то мало знакомого ей человека, в свои интимные дела. Ведь из этого же письма нетрудно было понять, что Родс, словно юноша-романтик, увлекся Катериной так, что чуть ли не готов повести ее под венец. То, что все это было абсолютно не похоже на Родса, этого расчетливого и осторожного дельца, к тому же известного своей женофобией, майора Хардинга нисколько не удивило. Он не мог даже представить себе, что такая дама, княгиня, могла лгать, и поведал обо всем своей жене. Этого было достаточно, чтобы тайна стала достоянием многих.
По сути дела, это был едва ли не первый пример проявления особого таланта Катерины, получившего в будущем столь яркое воплощение. Не раз она будет прибегать к подобной уловке — цитировать отрывки из личных писем и частных документов, якобы адресованных ей.
Все биографы Катерины Радзивилл в один голос утверждают, что ни в коем случае нельзя принимать за чистую монету ее письма (сохранились только в копиях), все они были подделками, причем весьма изобретательными.
Что касается Родса, то увлечение, если и имело место, относилось к совсем другой даме. Во всяком случае, это была единственная женщина, которую можно, пожалуй, назвать его другом. Имя ее — леди Сара Уильсон, она была младшей дочерью седьмого герцога Мальборо и сестрой лорда Рендолфа Черчилля. Вместе с братом и своим мужем капитаном Гордоном Уильсоном она приехала в Южную Африку и провела здесь несколько лет, став свидетельницей многих бурных событий, охвативших в те годы африканский юг. Женщина, что называется, с характером, светская, умная и, как окажется, отважная, Сара сразу же расположила к себе Родса. Она часто сопровождала его во время утренних прогулок верхом, неизменно присутствовала за столом при его завтраке, по вечерам играла с ним в бридж. «Здесь леди Уильсон была непревзойденным специалистом, а Родс очень способным учеником», — пишет современный автор, высказывая мысль, что вряд ли Родс мог в то же время завести интрижку с княгиней Радзивилл. Случись такое, трудно представить, чтобы злые языки Кейптауна не разнесли бы по городу эту потрясающую новость. Однако несомненно, что обе дамы вступили в борьбу за внимание Родса, но леди Сара оказалась удачливее и утерла нос княгине Катерине. Надо ли говорить, что соперницы не очень ладили друг с другом и не случайно леди Сара ни словом не упоминает о Катерине в своих мемуарах.
Но вот летом чета Уильсонов уехала в Булавайо — столицу страны воинственных ндебелов на юго-западе междуречья Замбези и Лимпопо, к тому времени завоеванной войсками, подчиненными Родсу. (Два месяца спустя, когда начнется англо-бурская война, о подвигах Сары Уильсон заговорит весь Кейптаун; особенно поразит всех то, как она, женщина, бесстрашно пробилась в осажденный бурами город Мафекинг, где служил ее муж.)
С отъездом Сары Катерина с новой силой возобновила свои притязания. Но если вначале, когда от нее приходили телеграммы с сообщением о ее намерении позавтракать или отобедать с ним, Родс не имел ничего против, то теперь стал выказывать признаки раздражения и неудовольствия и пытался воспрепятствовать ее появлению в доме, то ссылаясь на свою занятость, то отправляя Катерину на прогулки с Джорданом. Однако княгиня не испытывала ни малейшего желания проводить время в обществе секретаря, не для
Почему же Родс так боялся остаться с княгиней наедине? Дело не в том, что он опасался, как бы она его не соблазнила. Джордан объяснял это тем, что Катерина слишком часто и много говорила о политике. А это могло оказаться куда более компрометирующим для Родса, чем попытка его соблазнить. Хотя сам он и отрицал, что вел с княгиней разговоры на политические темы, это было не так. Катерина питала особый интерес к такого рода беседам и постоянно вовлекала в них Родса. Иногда ей удавалось разговорить его и ненароком получить некоторую важную информацию. При ее обширных связях и болтливости это могло обернуться против Родса. Что касается ее связей, то, несмотря на несколько скандальную репутацию, круг ее знакомых был очень широк. Холеная, говорливая, бросающаяся в глаза своими шикарными нарядами, Катерина была центром внимания в любом обществе. Ее имя неизменно фигурировало в списках самых важных гостей. Она появлялась с бриллиантовой диадемой на голове, в роскошном ожерелье.
Из друзей самыми, пожалуй, близкими ей стали Уильям Шольц и его жена Агнесса. В их роскошном доме, в самом центре Кейптауна, можно было встретить все высшее общество города. Шольц был известным ученым в области климатологии, автором книги «Южноафриканский климат», к которой Родс написал вступление, чем обеспечил ей успех. Видимо, княгиня ловко воспользовалась дружбой с четой Шольцев и сумела через них пустить слух о своей тайной помолвке с Родсом, которым якобы уже выделены для нее апартаменты в его доме, и он лишь ждет благоприятного момента, чтобы публично оповестить о предстоящем событии. Однако, поскольку помолвка так и не была объявлена, история получила более банальный поворот — мол, княгиня стала его любовницей. Иначе, чем объяснить ее частые визиты в Хрут-Скер и посещение Родсом княгини в отеле «Маунт Нельсон»? Слухи эти долго ходили по городу, несмотря на то что друзья Родса напрочь опровергали их. Но княгине они бы выгодны — роль любовницы Родса усиливала ее влияние. Это же толкнуло ее на новую авантюру — подделку писем, якобы полученных ею от Родса. Для этого ей понадобилось раздобыть образец его подписи. Труда это не составляло, так как она имела обыкновение невзначай входить в кабинет и рыться в его бумагах. Однажды после ее визита некоторые из них исчезли. Возможно, ее интересовало что-то более важное, чем подпись Родса.
В октябре 1899 года, когда началась англо-бурская война, продлившаяся два с половиной года, Родс сразу же уехал в Кимберли — столицу своего алмазного королевства. Город, возникший лет тридцать назад на месте поселка старателей, назвали по имени британского министра колоний лорда Кимберли, присоединившего район алмазных копий к Капской колонии, а алмазоносную породу — кимберлитом.
Буры, то есть крестьяне, потомки первых голландских поселенцев, яростно сопротивлялись. Вначале они одержали ряд побед, несмотря на превосходство англичан в вооружении — пулеметах, тогда впервые примененных, бездымном порохе, шрапнели и новых видах взрывчатки. Был окружен и Кимберли. Родс прибыл сюда поездом, оказавшимся последним, и пробыл в осажденном городе более четырех месяцев. Только когда сняли осаду и пала Претория — столица бурского Трансвааля, он целым и невредимым вернулся в Кейптаун, где тотчас же выступил с речью. В ней вновь заговорил о своей давней идее объединения Южной Африки под британским флагом в своего рода Южно-Африканскую федерацию.
Что же делала во время войны княгиня Радзивилл? Как ей жилось в Кейптауне? Верная себе Катерина решила сыграть важную роль в англо-бурском конфликте, нажить политический капитал.
Своей целью она поставила достижение перемирия между, как ей казалось, заинтересованными сторонами — Родсом вместе с принадлежащими ему компаниями и Африканер Бондом — крупной политической партией буров. Особенно в первый период войны, когда англичане терпели поражения в степях между Ваалем и Оранжевой рекой в схватке с маленьким, плохо вооруженным народом и мировое общественное мнение склонялось явно не в пользу британского льва. Катерина, видимо, была убеждена, что именно такой исход устраивает Родса, и вступила в тайные переговоры с бурскими руководителями. Родс находился в Кимберли, и у нее были развязаны руки — он не мог опровергнуть того, что она якобы действует от его имени. Не учла Катерина лишь одного — к ней, иностранке, пытавшейся вмешаться в чужие дела, относились с подозрением. Стали поговаривать, что она русская шпионка, регулярно посылающая куда-то в Европу отчеты о положении в стране. Конечно, это было не так. Ее деятельность, в известной степени тайная, была направлена лишь к тому, чтобы добиться для себя большего веса, удовлетворить политические амбиции. Она решила, что настало время создать новый политический союз, в котором бы объединились две группировки белых, — «Англо-Африканскую партию» с Сесилем Родсом во главе. Ради этого, собственно, и вступила в тайные переговоры с Африканер Бондом, что дало повод Клемансо сказать о княгине Радзивилл: «В Париже всем известно, что эта женщина — агент буров».