Знаменитые авантюристы
Шрифт:
После этого Катерина ринулась в атаку на Родса, вновь угрожая разоблачить его с помощью все тех же «бумаг». Заодно потребовала выплатить ей две тысячи фунтов стерлингов за якобы выданный им и оплаченный ею вексель.
Проклиная эту несносную женщину, Родс вынужден был подать на нее в суд, обвинив в подлоге. Судья выписал ордер на арест Катерины Радзивилл.
Утром 26 февраля инспектор Джордж Истон из криминальной полиции — один из лучших сыщиков — прибыл в Калк Бэй, где на берегу океана с некоторых пор жила княгиня, и представил ей ордер, по которому она обвинялась в подлоге и фальсификации документов. «В некотором смысле я очень рада, — заявила она инспектору, — теперь будет возможность рассказать, откуда у меня появились все эти векселя…»
Катерину
Родс давал показания полулежа на кушетке, он был очень бледен, тяжело дышал и постоянно кашлял. По всему было видно, что человек этот тяжело болен. Княгиня не спускала с него глаз, словно хотела загипнотизировать или, быть может, пробудить в нем чувство жалости, показать, что добился того, чего Хотел, — разбил ее судьбу. Вскоре Родс и вовсе покинул помещение, а княгиня отправилась домой и написала письмо врачу, который лечил Родса и которого она хорошо знала. Она просила передать Родсу, что прощает его и будет молиться за него днем и ночью. Но дошло ли это послание до Родса? «Если бы он получил его, — скажет она позже, — то этот несчастный колосс умер бы более счастливым». При этом Катерина умолчала о том, что стала в известной мере виновницей ухудшения его здоровья. Тем не менее ее жалость к этому больному человеку не была наигранной. Многие так и остались убежденными, что она очень любила Родса. Доктор, которому Катерина написала, считал, например, что она была сильно увлечена Родсом. То же самое заявлял и майор Гардинг ее знакомый: «Княгиня была влюблена в этого человека, и мне трудно поверить в то, что она собиралась его погубить».
Суд несколько раз откладывался, то из-за болезни Родса, то из-за плохого самочувствия Катерины. Наступил март, не принесший заметного улучшения в погоде. Здоровье Родса продолжало ухудшаться. Он уже не выходил из своего коттеджа на берегу океана, куда переехал, спасаясь от духоты в городе. Ни для кого не было секретом, что Родс умирает. Толпы людей собирались возле коттеджа, и никакая сила не могла заставить их уйти. Никто не обращал внимания на даму, одиноко стоявшую под самыми окнами коттеджа. Это была Катерина. Словно немой укор она много дней маячила возле дома, действуя на нервы хозяину и чуть ли не доводя его до истерики. Намеренно ли вела Катерина эту борьбу нервов, или ее влекло к коттеджу какое-то извращенное желание — неизвестно. Но несомненно, что такое ее поведение отрицательно сказывалось на здоровье Родса, все чаще страдавшего от сердечных приступов.
Наконец, после трех отсрочек, началось слушание «дела Радзивилл». Проходило оно в доме Катерины, так как она не могла из-за плохого самочувствия прибыть в здание суда. По свидетельству очевидца, княгиня была похожа на разъяренную тигрицу, пыталась симулировать обморок. Ей было предъявлено двадцать четыре обвинения в подлоге и мошенничестве. Защищаясь, она впутала в дело миссис Шольц, к тому времени овдовевшую. Будто бы она и передала Катерине векселя на имя Родса, чтобы использовать их для ее газеты «Великая Британия». При этом намекнула, что миссис Шольц была любовницей Родса.
Но никакие уловки не помогли. Присяжные признали Катерину Радзивилл виновной по всем статьям обвинения. Ее приговорили к двум годам тюрьмы.
Во время процесса пришло известие о смерти Родса — 26 марта 1902 года, в возрасте сорока восьми лет. Газеты сообщили об этом на первых полосах. По свидетельству его доктора, последние слова этого «самого уважаемого государственного деятеля Южной Африки, бывшего премьер-министра Капской колонии» были: «Так много еще надо совершить, и так мало сделано».
Он завещал похоронить себя в Родезии, в горах Матопо, где
Последняя авантюра
Из двух лет, определенных судом, Катерина просидела за решеткой шестнадцать месяцев, до августа 1903 года. Причиной ее досрочного освобождения было плохое состояние здоровья, усугубившееся известием, что в Петербурге в возрасте пятнадцати лет умер ее младший сын Михаил. Однако так просто покинуть Кейптаун (это было одним из условий ее освобождения) она отказывалась, потребовав каюту в первом классе до Англии и достаточную сумму денег, чтобы по прибытии жить в приличном отеле. И власти пошли на это, лишь бы избавиться от всем надоевшей и опасной дамы. Чуть ли не за руку ее препроводили на пароход и вручили обещанные деньги — в самый последний момент, когда вот-вот должен быть поднят якорь.
Вскоре Катерина объявилась в Петербурге. И первое, что сделала, — засела за воспоминания. Они появились в 1904 году. Одну главу она посвятила Родсу. Пока это был лишь набросок, из которого позже вырастет целая ее книга «Сесиль Родс». Тогда же прошел слух, что княгиня Радзивилл намерена возбудить процесс против попечителей Родса и предъявить иск за нанесенный ущерб в 400 тысяч фунтов стерлингов. Однако, судя по тому, что всю оставшуюся жизнь она нуждалась, ее иск скорее всего был плодом воображения газетчиков.
Два года спустя ей, правда, пришлось снова участвовать в судебном разбирательстве. На этот раз в Варшаве по делу о разводе с князем Вильгельмом. Им было разрешено раздельное жительство. Только после смерти князя Вильгельма, скончавшегося в Вене летом 1911 года, Катерина обрела свободу и смогла во второй раз выйти замуж. Ее мужем стал Карл Эмиль Колб-Дальвин, бизнесмен, проживавший в Стокгольме. Брак этот длился недолго и не сыграл в жизни Катерины какой-либо значительной роли.
Катерина продолжала жить в Петербурге, хотя восстановить свое положение при дворе не удалось, сказалась, видимо, давняя взаимная неприязнь ее и императрицы. Однако это не значит, что она перестала проявлять интерес к тому, что там происходило, особенно к закулисной стороне придворной жизни. Тогда всех занимала таинственная болезнь наследника престола юного Алексея. Всем было известно, что он часто лежал в постели, страдая тяжелым недугом. О том, чем он болен, ходила масса слухов, но толком ничего никто не знал. Это была вроде бы тайна. И вот Катерина, едва ли не первая, раскрыла ее — обнародовала, что мальчик страдает гемофилией, неизлечимой болезнью крови. Она написала об этом в своей книге «Тайны русского двора», изданной в 1913 году — юбилейном для дома Романовых, — под старым псевдонимом «Павел Васильев». В предисловии указывалось, что это посмертное издание. «Граф Васильев, — говорилось в нем, — умер за несколько месяцев до выхода своего сочинения». Но в Петербурге на этот счет не сомневались — здесь хорошо знали подлинного автора.
К Катерине Радзивилл наведалась полиция, и вскоре ее выслали из России. Она философски отнеслась к этому: «Разве это позор — подвергнуться остракизму со стороны русской полиции?»
Некоторое время Катерина жила в Стокгольме. Одна за другой выходят ее книги, подписанные псевдонимом или собственным именем. О содержании их говорят заголовки: «Интимная жизнь последней царицы», «Германия при трех императорах», «Австрийский двор изнутри», «Франция без вуали». Позже выйдут: «Упадок и крах России. Секретная история великого падения», «Николай II, последний из царей», «Распутин и русская революция».