Знаменитые морские разбойники. От викингов до пиратов
Шрифт:
Пример Леграна и его команды вдохновил большую группу буканьеров. Они снарядили несколько каноэ и напали на испанские баржи, перевозившие в Гавану кожи и табак (тогда на Кубе только еще появились первые табачные плантации). Продав на Тортуге добычу, закупили оружие и боеприпасы. Отсюда отправились на баржах и вскоре захватили два судна с грузом серебра.
Флибустьерская «фирма» процветала. Теперь уже она владела двумя десятками судов. Эта хищная армада резко сократила морскую торговлю. Для защиты своих кораблей испанцы снарядили два фрегата. Пиратская флотилия была разбита (можно сказать, фирма обанкротилась). Уцелевшие суда стали действовать порознь.
…Один из
Эту версию поддерживают едва ли не все историки пиратства. Как писал Жорж Блон: «Участвуя в любительском спектакле на школьном празднике, он едва не задушил своего одноклассника, игравшего идальго. Чуть позже, когда между Францией и Испанией началась война, он уговорил своего дядю, капитана корсарского судна, взять его к себе на борт».
Правда, по сведениям Архенгольца, как только Монбар «вышел из-под опеки, как употребил все свое достояние на сооружение корабля, с которым присоединился к флибустьерам и скоро отличился между ними на море и на сухом пути как один из самых смелых и искусных предводителей. Грабежи и распутства не прельщали его, цель его была одна — месть; безоружных он щадил, но ни одному вооруженному испанцу не даровал жизни».
На мой взгляд, романтическое объяснение причины, по которой человек стал моряком-разбойником, весьма сомнительно. Во-первых, таков единственный случай из всех известных. Во-вторых, ничем, кроме слухов, это нельзя подтвердить. В-третьих, пылкие порывы юности достаточно быстро гаснут под напором прозы жизни и складывающихся обстоятельств. Тем более в обществе пиратов, где каждый не сам по себе, а член вольницы, в которой далеко не все решает капитан.
Между прочим, знаток пиратских нравов А. Эксквемелин свидетельствовал: «Капитан корабля обязан есть ту же пищу, что и вся его команда до юнги включительно. Если команда желает уважить своего капитана, то тому готовят какое-либо особое блюдо и подают его непосредственно капитану за общий стол».
Образ «идейного», романтически настроенного пирата вдохновляет писателей. Вот и Жорж Блон рассказал, как дядя запер Монбара, которому было 17–18 лет, в каюте, чтобы его не убили при первом же абордаже. Но как только пираты напали на испанское судно, юноша высадил дверь, как разъяренный бык бросился в гущу боя и стал разить испанцев.
Могло ли произойти нечто подобное? Без специальной подготовки юный вояка в сложных условиях сражения на палубе вряд ли мог быть на равных с профессиональными солдатами и пиратами. Впрочем, Блон описывает Монбара «человеком громадного роста, заросшим черным волосом, с кустистыми бровями», сославшись на Эксквемелина, хотя у этого автора мне найти такой портрет не удалось, да и вообще по отношению к юноше образ вызывает сомнение.
«Со своими индейцами де Монбар, — пишет Д. Н. Копелев, — подстерегал испанские корабли у берегов Юкатана и у Кубинского побережья и уничтожал на своем пути всё — военнопленных и захваченных гражданских чиновников умерщвлял и выбрасывал за борт, а товары и суда сжигал. Рассказывали, что когда де Монбар захватывал «испанцев», он приказывал вздернуть на рею труп шкипера ограбленного судна. С таким «флагом» он выходил на поиски новой добычи. Счастьем было для испанца, попавшего в руки Истребителя, умереть быстро».
Монбару испанцы приписывали
Трудно поверить, будто Монбар так ненавидел испанцев, что даже уничтожал их товары и убивал всех, что называется, по национальному признаку. Пиратам надо было прежде всего обеспечить себе безбедную жизнь. Убивать и пытать пленников из удовольствия позволяли себе немногие. Подобные злодейства обычно имели какую-то материальную причину (выведать, где находятся деньги, ценности) или моральную (месть за убийство товарищей, казнь предателя). Слухи о жестокости пиратов могли распускать сами испанцы с тем, чтобы их солдаты сражались до последней капли крови.
Для успешной охоты пиратам надо было знать особенности навигации в каждое время года и выведывать трассы, по которым курсируют торговые суда. Пиратские капитаны и штурманы были в этом отношении людьми весьма осведомленными, а потому отлично выбирали время и место для засады. Если же им приходилось проводить в открытом море долгое время без добычи, они шли на любой риск.
Иногда пираты брали заложников, чтобы в случае неудачи выторговать с их помощью себе жизнь, а то и некоторые льготы. Так было, например, с командой Пьера Француза. Он был родом из Дюнкерка и отправился на промысел, имея небольшой трехмачтовый корабль (барк) и отряд в 26 человек. По его сведениям, можно было перехватить торговое судно, которое вышло из порта Маракайбо на северо-западе Венесуэлы.
Ожидания оказались напрасными. Проболтавшись несколько дней в открытом море, они устроили совет, на котором решили, что добыча ускользнула и надо попытать счастья у берегов Ранчерии, где на отмели трудятся добытчики жемчуга.
Судя по всему, пираты находились в отчаянном материальном положении, если решились на такое предприятие. Ловцы жемчуга собирали флотилию из десятка или дюжины небольших судов с вооружением на борту и более крупного военного корабля охраны, имевшего 24 пушки. И все-таки Пьер Француз заверил своих товарищей, что его план гарантирует успех, если действовать решительно, быстро и дружно.
Барки с ловцами жемчуга стояли близ берега, занимаясь промыслом; более тяжелый корабль охраны стоял поодаль. Они могли ожидать нападения пиратской флотилии, а не одного небольшого корабля. Поэтому когда пираты не спеша прошли вдоль берега, не поднимая парусов, можно было подумать, что это испанское судно, возможно, тоже с охотниками за жемчугом. А это были хищники иного рода.
На самой большой барке, с которой негры ныряли за жемчугом, было восемь пушек и примерно шестьдесят вооруженных людей. Пираты пошли на сближение. Испанцы выстрелили по ним из всех пушек, но в спешке промахнулись. Ответным залпом были убиты и ранены несколько испанцев.
Головорезы с короткими саблями и пистолетами пошли на абордаж, взобрались на борт. Испанских солдат было больше, но сражаться на тесной палубе ловкие, как черти, пираты, в отличие от них, умели отлично. Схватка продолжалась недолго. Солдаты бросили оружие и запросили пощады, зная, что к ним на помощь вскоре придет сторожевой корабль.
Однако у пиратов на этот случай был неплохой план. Они загнали пленных в трюмы, затопили свое судно, а на захваченной барке оставили испанский флаг и направились в открытое море.