Знаменитые писатели Запада. 55 портретов

Безелянский Юрий Николаевич

Успокоился де Сад? Конечно, нет. Он устроил очередную оргию с четырьмя девицами. Их имена попали в мировую историю: Мариэтта Борелли, Марианна Лаверн, Марианетта Ложье и Роза Кост. В оргии принимал участие и верный слуга маркиза Латур. Итак, формула секс-битвы 2x4. Содомия во всех вариантах, с возбуждающими «конфетками» и тонизирующими розгами. Секли и самого маркиза, а он, одержимый магией цифр, скрупулезно подсчитывал полученные им удары. Раз — оргазм, два — оргазм…

Вся эта история всплыла наружу (две девицы чуть не простились с жизнью), и де Сад, спасаясь от ареста, обратился в бегство. Жене Рене-Пелажи он поручил подкупить участниц оргии, а сам со слугой и младшей сестрой жены отбыл в Марсель. Тем временем суд в Экс-ан-Провансе постановил обезглавить маркиза де Сада, тело его сжечь

и пепел развеять по ветру, ну прямо как Лжедмитрия.

После долгих поисков власти герцогства Сардинии по просьбе французских властей и главным образом семейства Монтрей в ночь на 8 декабря 1772 года арестовали де Сада и препроводили его в старинную крепость Молан. Просидев всего четыре месяца, де Сад подкупил тюремщиков и бежал из крепости: уже аналогия с графом Монте-Кристо. Вернулся во Францию и без тревог зажил у себя в замке Ла Кост. Жил, разумеется, по-своему, по-де садовски: эротизировал и содомизировал рекрутируемых им женщин, как бы репетируя свои будущие страницы из «120 дней Содома». Снова разгорелось общественное возмущение, и вновь маркиз вынужден был скрываться, на этот раз в Италии. В Риме на площади Навона де Сад предавался историческим фантазиям, вспоминая времена Древнего Рима и ненасытную императрицу Мессалину, супругу Клавдия. Если бы существовала «машина времени», то они могли бы многое поведать друг другу — Мессалина и де Сад, — и обменяться огромным сексуальным опытом. Однако было бы неправильно говорить только о чувственных интересах французского секс-пилигрима: маркиз де Сад в Италии восхищался и прекрасными произведениями мастеров искусства: архитектурой, живописью, скульптурой.

По возвращении во Францию и после очередных оргий в феврале 1777 года в одном из парижских отелей де Сада арестовывают и отправляют в уже знакомую ему Венсенскую крепость. Его теща, г-жа Монтрей, уговорила-таки нового короля Людовика XVI оградить общество от опасного сексуального маньяка. И вот — одинокая камера в Венсене. Де Саду 37 лет.

Рассказывать дальше? Как говорят в Одессе, вы будете смеяться, но маркиз снова бежал из застенка, и, разумеется, вновь был пойман. В тюрьме де Сад испытал гамму разнообразных чувств, от слез и отчаяния до гнева и ярости. Стражники побаивались этого сатанинского маркиза, как они его называли. С внешним миром де Сад общался посредством писем. Он писал жене Рене-Пелажи, ее сестре и второй жене де-факто Анн-Проспер, писал всем представителям французских властей. «Я либертен! — упорно повторял де Сад. — Но я не преступник и не убийца!»

«Либертен» значит свободный человек, вольный в своих желаниях. «Я уважаю любые пристрастия и любые фантазии, какими бы странными они ни казались», — аргументировал маркиз свою позицию.

Тюремная жизнь — бесконечно долгая жизнь, и надо было ее чем-то заполнить. Де Сад много читал, в частности досконально изучил «Исповедь» Руссо и «Человеко-машину» Ламетри, а потом принялся сочинять сам — пьесы и романы.

29 февраля 1784 года (де Саду уже 44 года) его переводят в Бастилию и заточают в одну из мрачнейших башен, которая в насмешку называется «башней свободы». Именно там, в Бастилии, де Сад пишет свою книгу «120 дней Содома». Писал тайно, тщательно пряча от тюремщиков написанные листки. В Бастилии де Сад написал «Злоключения добродетели», «Жюстину», «Новую Жюстину» и другие свои книги, насыщенные эротическими фантазиями. В этих книгах он выступал почти как «французский Боккаччо», с той лишь разницей, что у Боккаччо описываемые им сексуальные утехи полны шаловливости и игривости, а у де Сада они изощренны и предельно мрачны.

Тем временем во Франции происходили различные революционные события и потрясения. Уловив момент, 2 июля 1785 года де Сад из своего тюремного оконца через металлическую трубу, которую он обратил в рупор, обратился к собравшейся толпе около тюрьмы и призвал взять Бастилию штурмом. В конечном счете Бастилия пала, но в ней маркиза уже не было: его перевезли в приют для умалишенных в Шарантон к юго-востоку от Парижа. А народ, к которому взывал де Сад, не только овладел Бастилией, но и растащил все бумаги, которые не успел взять с собой писатель. Так что часть литературного архива де Сада оказалась утраченной навеки.

2 апреля 1790 года

после 13 лет заключения маркиз по амнистии был освобожден. Началась новая глава жизни: согласно новым республиканским веяниям, маркиз де Сад, становится гражданином де Садом. Он проклинает семейство Монтрей, жену Рене-Пелажи и… влюбляется в свои 50 лет в актрису Мари-Констанс Кене, которая была почти вдвое моложе его. Именно с Мари-Констанс прожил 24 года, разлучаясь только на время своего очередного заключения. Любовь? Или «и на старуху находит проруха»? Ответа нет, известно лишь, что де Сад питал к ней нежные чувства, а, может быть, параллельно и садистические, — кто знает? Напечатанный роман «Злоключения добродетели» он посвятил именно Мари-Констанс.

На свободе де Сад пишет новые пьесы, — их ставят в театре, но они не имеют успеха. Де Сад огорчен: его фамильный замок Ла Кост полностью разграблен «революционными массами» и нужен элементарный доход, чтобы жить. Он записывается в национальную гвардию и сочиняет революционные памфлеты, бичуя Людовика XVI и Марию-Антуанетту, воспевает тиранию якобинского режима и приветствует усиление репрессий против «врагов народа». Де Сад в роли защитника простого народа? Неожиданный поворотец!..

Апофеоз слияния с массами: де Сад становится председателем революционного суда в округе, но при этом (еще один парадокс) проявил себя принципиальным противником смертной казни. Он помиловал семейство Монтрей, хотя вполне мог насладиться местью.

Атмосфера тотального террора не пугала де Сада, он утверждал, что большая кровь революции в конечном итоге приведет к установлению справедливого и добродетельного общества. Также заблуждались в России многие революционеры и большевики: сначала кровь, а потом благоденствие…

Всего три года провел де Сад на свободе и — новый арест, на этот раз теми самыми республиканцами, которыми он так восторгался. «Друзья народа» обвинили маркиза в предательстве на основании того, что он переписывался с неугодными революции людьми. 27 марта 1794 года де Сад оказался в камере бывшего монастыря Пикпюс, из окна которой была прекрасно видна гильотина, установленная в тюремном дворе. Вот уж действительно ирония судьбы! Прежде де Сад получал удовольствие от криков и стонов своих жертв, а теперь сам трепетал от страха, когда приводили в действие адскую машину террора. В письме к своему управляющему Гофриди (хотя управлять, строго говоря, уже было, нечем) де Сад написал, что видел 800 мужчин и женщин, которые пошли на смерть ради удовлетворения амбиций Робеспьера, «верховного существа», как он себя именовал.

Чтобы избежать ужаса от душераздирающих сцен, де Сад приступил к «Философии в будуаре». В новой книге маркиз все более отходил от механического эротизма и погружался в философию сексуальных влечений. И, пожалуй, впервые для себя исследует истоки лесбийской любви.

Де Саду повезло, он избегает эшафота: был казнен «пламенный революционер» Робеспьер, ситуация изменилась, и маркиз-литератор вышел на свободу 15 октября 1794 года, проведя в тюрьме 10 месяцев.

Свобода пришла вместе с нищетой. Как написал в своей книге Дональд Томас, де Сад предстал свету как «безработный служащий, непризнанный драматург, ограбленный землевладелец». Осталось одно «богатство» — Мари-Констанс (Анна-Проспер умерла давно: в 1781 году), Де Сад издает «Новую Жюстину», сборник новелл «Преступления любви», но особых денег это не приносит. Он упорно ищет место хранителя какого-нибудь музея или библиотеки с небольшим, но гарантированным доходом, но, увы, такого места не находит.

Между тем Франция попадает под пяту первого консула Наполеона Бонапарта, и все в стране разом заговорили не столь о свободе и равенстве, сколь о сильном правительстве, твердой руке и нравственном возрождении. А кто расшатывал моральные устои французского общества? Конечно, де Сад. Любому режиму нужны знаменитые узники! И 6 марта 1801 года маркиз де Сад арестован — в седьмой раз. И опять насмешка судьбы: именно тогда, когда он пребывает в заключении, его семье вернули остатки состояния. Есть деньги, но есть и тюрьма! Обидное сочетание, и де Сад умоляет Наполеона в письме вернуть ему свободу. Но Бонапарт непреклонен: не выпускать до смерти! Из тюрьмы Бисетр узника переводят в Шарантонский приют умалишенных.