Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник)
Шрифт:
– А ведь я знала и любила Соню Армстронг. И что же, вы считаете, что я не стала бы пачкать свои руки убийством такой канальи, как Кассетти?.. Может быть, вы и правы.
Помолчав пару минут, она продолжила:
– А знаете, что мне хотелось бы сделать с подобным человеком? Мне хотелось бы позвать слуг и велеть им запороть его до смерти, а потом выбросить в мусорную яму. Так поступали во времена моего отца, месье.
Пуаро продолжал молчать, внимательно слушая ее.
Княгиня взглянула на него с неожиданным нетерпением:
– Вы ничего не говорите, месье Пуаро. Интересно,
Он посмотрел ей прямо в лицо:
– Я думаю, мадам, что ваша сила – сила вашего духа, а не рук.
Княгиня взглянула на свои тонкие, закрытые черной материей руки, переходившие в напоминающие когти птицы желтоватые пальцы, унизанные кольцами.
– Вы совершенно правы – в моих руках нет никакой силы. Я даже не знаю, радоваться мне этому или горевать.
Затем она повернулась к своему купе, в котором ее горничная упаковывала багаж, и резко прервала все извинения месье Бука.
– Вы можете не извиняться, месье, – сказала она. – В поезде совершено убийство, и вы обязаны произвести положенные действия, вот и всё.
– Vous ^etes bien amiable, madame [65] .
Когда они уходили, Драгомирова попрощалась с ними легким кивком.
Двери следующих двух купе оказались закрытыми. Месье Бук остановился и почесал голову.
– Дьявол, с этими людьми все не так просто, – сказал он. – У них дипломатические паспорта, и их багаж освобождается от досмотра…
65
Вы очень добры, мадам (фр.).
– Таможенного. Здесь вы совершенно правы. Но сейчас речь идет об убийстве.
– Я все это понимаю… и все-таки не хотелось бы лишних проблем…
– Не волнуйтесь так, друг мой. Граф и графиня люди вполне разумные. Вспомните, как любезна была княгиня Драгомирова.
– Она настоящая grande dame. Эти двое ничем не уступают ей по своему положению, но граф произвел на меня впечатление человека довольно вспыльчивого. Ему совсем не понравилось, когда вы стали настаивать на опросе его жены. А обыск может разозлить его еще больше. Давайте лучше пропустим их. В конце концов, они вполне могут не иметь к убийству никакого отношения. Почему я должен нарываться на неприятности на ровном месте?
– Я с вами не согласен, – возразил Пуаро. – Уверен, что граф Андрени поведет себя разумно. В любом случае давайте попытаемся.
И, прежде чем месье Бук смог ему ответить, он резко постучал в дверь купе № 13.
– Entrez, – раздалось из-за двери.
Граф сидел в углу, рядом с дверью, с газетой в руках. Его жена свернулась клубочком в противоположном углу, возле окна. Под головой у нее была подушка, и она казалась спящей.
– Прошу прощения, месье граф, – начал Пуаро. – Извините нас за это вторжение. Дело в том, что мы досматриваем багаж всех пассажиров в этом вагоне – для большинства это просто формальность. Месье Бук считает,
Граф на минуту задумался.
– Благодарю вас, – ответил он, – но я не думаю, что в моем случае следует делать какие-то исключения. Я предпочел бы, чтобы наш багаж досмотрели, как и багаж остальных пассажиров. – Он повернулся к жене: – Надеюсь, ты не возражаешь, Елена?
– Конечно нет, – ответила графиня без колебаний.
Багаж осмотрели – быстро и немного поверхностно. Казалось, что Пуаро старается скрыть свое смущение за всякими малозначащими замечаниями.
– На вашем чемодане намокла наклейка, мадам. – Он приподнял синий сафьяновый чемодан с инициалами и короной.
Графиня никак не среагировала на эту фразу. Создалось впечатление, что весь этот обыск наскучил ей. Она продолжала сидеть, свернувшись калачиком в углу, и смотреть сонными глазами на снег, тогда как мужчины досматривали ее багаж в соседнем купе.
Закончив обыск, Пуаро открыл шкафчик над умывальником и быстро осмотрел его содержимое – косметичка, крем для лица, пудра и маленькая бутылочка с надписью «Трионал».
После этого последовали обычные вежливые фразы с обеих сторон, и мужчины удалились.
Далее следовали купе миссис Хаббард, убитого и Пуаро.
Теперь они подошли к купе второго класса. Первое, с полками № 10 и 11, принадлежало Мэри Дебенхэм, которая читала книгу, и Грете Олссон, которая крепко спала, но мгновенно проснулась, когда они вошли.
Пуаро повторил свое заклинание. Шведская дама разволновалась, а Мэри Дебенхэм осталась безучастно-равнодушной.
Сначала Пуаро обратился к шведке:
– Если вы позволите, мадам, мы в первую очередь осмотрим ваш багаж, а потом я попрошу вас о любезности – не пройдете ли вы в купе миссис Хаббард и не посмотрите, как у нее дела? Мы перенесли ее вещи в одно из купе в соседнем вагоне, но она все еще никак не может прийти в себя после своей находки. Я попросил принести ей кофе в купе, но мне кажется, ей больше всего сейчас нужна живая душа, с которой она могла бы пообщаться.
«Живая душа» немедленно прониклась важностью момента. Конечно, она немедленно отправится к миссис Хаббард. Для нее это был колоссальный шок, а ведь она уже была расстроена всем этим путешествием и расставанием с дочерью. Ну конечно, она немедленно пойдет к ней – ее чемодан не закрыт – и захватит с собой нашатырь.
С этими словами мисс Олссон исчезла. Ее багаж осмотрели очень быстро – он был невероятно скромным. Очевидно, что шведка так и не заметила отсутствия двух спиц в своей шляпной коробке.
Мисс Дебенхэм отложила книгу, внимательно наблюдая за Пуаро. Когда тот попросил ее, она протянула ему ключи. А когда сыщик достал чемодан и открыл его, спросила:
– Зачем вы отослали ее, месье Пуаро?
– Я, мадемуазель? Вы же слышали – присмотреть за дамой из Америки.
– Прекрасный повод, но не более того.
– Я вас не понимаю, мадемуазель.
– А мне кажется, что понимаете, и очень хорошо, – сказала, улыбнувшись, девушка. – Вы хотели остаться со мною наедине, не так ли?