Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник)
Шрифт:
– Как вы понимаете, – пояснил сыщик, – это просто pr'ecis [68] всех показаний, которые мы слышали, изложенное в удобоваримом виде.
Месье Бук с гримасой на лице вернул ему документ.
– Не слишком воодушевляет, – заметил он.
– Тогда, может быть, вот это понравится вам больше? – с легкой улыбкой произнес Пуаро, вручая ему еще один листок.
Глава 2
Десять вопросов
68
Краткое
На бумаге было написано:
Вещи, которые требуют объяснения:
1. Носовой платок с инициалом Х. Кому он принадлежит?
2. Ершик для чистки трубок. Его обронил полковник Арбэтнот или кто-то другой?
3. Кто был одет в алое кимоно?
4. Кем был мужчина (или женщина), выдававший себя за проводника?
5. Почему стрелки часов указывают на 1.15?
6. Произошло ли убийство именно в это время?
7. Произошло ли оно раньше?
8. Произошло ли оно позже?
9. Можем ли мы быть уверены, что Рэтчетта бил ножом только один человек?
10. Как еще можно объяснить характер нанесенных ему ран?
– Ну что же, давайте посмотрим, что мы можем здесь сказать, – предложил месье Бук, просветлевший при виде новой интеллектуальной задачи. – Начнем с носового платка. И давайте, ради всего святого, рассуждать методично и здраво.
– Обязательно, – кивнул Пуаро с удовлетворением.
Месье Бук продолжил слегка менторским тоном:
– Инициал Х связан с тремя лицами: миссис Хаббард, мисс Дебенхэм, чье второе имя Хермиона, и с горничной Хильдегардой Шмидт.
– Ах вот как! И кто же из этих троих?
– Сложно сказать. Но я думаю, что выберу мисс Дебенхэм. Дело в том, что ее свободно могут называть вторым именем, а не первым. Кроме того, она уже у нас на подозрении. Тот разговор, который вы случайно услышали, mon cher, вызывает некоторые вопросы, так же как и ее отказ объяснить его.
– Что касается меня, то я ставлю на американку, – сказал доктор Константин. – Платок очень дорогой, а всему миру известно, что американцы всегда платят не глядя.
– И вы оба исключаете горничную?
– Да. Она ведь сама сказала, что платок принадлежит представительнице высшего общества.
– А вторая улика – ершик для трубок? Его обронил полковник Арбэтнот или кто-то другой?
– Это будет потруднее. Англичане не будут тыкать ножом в своего противника, здесь вы абсолютно правы. Я склоняюсь к тому, что ершик подбросил кто-то другой, с целью подвести нашего длинноногого англичанина под подозрение.
– Как вы сами сказали, месье Пуаро, – вмешался доктор, – сразу две улики – это слишком большая небрежность. Я согласен с месье Буком. Платок – это реальная промашка, поэтому никто и не признаётся, что он принадлежит именно ему. А вот ершик – это поддельная улика. И в качестве подтверждения этой мысли мы видим, как полковник совсем не нервничает и открыто признается, что курит трубку и пользуется именно такими ершиками.
– Логично, – согласился Пуаро.
– Теперь вопрос – кто был одет в алое кимоно? – продолжил месье Бук. – Должен признаться, что у меня нет никаких идей по этому поводу. А что вы скажете, доктор Константин?
– То же самое.
– Здесь мы признаём наше поражение. А вот следующий вопрос более многообещающ. Кто был мужчиной (или женщиной), который маскировался под проводника? Во-первых,
– Как, бывало, говорил наш друг Эвклид, – прошептал сыщик.
– Это должен быть кто-то из тех четверых, – сказал доктор Константин. – Если только кто-то со стороны не нашел себе здесь тайного логова, а это, как мы уже решили, просто невозможно.
Месье Бук перешел к следующему вопросу.
– Вопрос номер пять – кто поставил стрелки часов на час пятнадцать? Мне кажется, этому есть два объяснения. Это мог сделать убийца, чтобы обеспечить себе алиби. Однако он не смог покинуть купе в запланированное им время, испугавшись людей, ходивших по коридору, или… подождите минуту, у меня появилась идея…
Его собеседники уважительно ждали, пока месье Бук изо всех сил напрягал свои извилины.
– Есть! – сказал он наконец. – Стрелки перевел не убийца-проводник, а тот, кого мы называем Вторым Убийцей, – левша, или, говоря по-другому, женщина в алом кимоно. Она вошла в купе позже и перевела стрелки назад, чтобы обеспечить себе алиби.
– Браво! – воскликнул доктор Константин. – Здорово придумано.
– То есть, – произнес Пуаро, – она ударила Рэтчетт ножом в полной темноте, не заметив, что он уже мертв. Потом каким-то образом узнала, что в нагрудном кармане его пижамы лежат часы, достала их, вслепую перевела стрелки, а потом сломала часы…
Месье Бук холодно посмотрел на него.
– А у вас что, есть лучшее объяснение? – спросил он.
– В настоящий момент – нет, – признался Пуаро.
– Кроме того, – продолжил месье Бук, – уверен, что вы так и не обратили внимания на самую интересную вещь, связанную с этими часами.
– Это как-то связано с вопросом номер шесть – могло ли убийство произойти в час пятнадцать? На этот вопрос я категорически отвечаю – нет!
– Согласен, – подтвердил месье Бук. – А вот на следующий вопрос – могло ли оно произойти раньше – я отвечаю утвердительно. Вы согласны, доктор?
Врач утвердительно кивнул.
– Но и на вопрос, могло ли оно произойти позже, я тоже отвечаю утвердительно, – добавил он. – Я согласен с вашей теорией, месье Бук, так же как и месье Пуаро, только он пока не хочет в этом признаваться. Первый убийца вошел в купе раньше часа пятнадцати, а второй – позже. Что же касается вопроса леворукости, не кажется ли вам, что мы должны выяснить, кто из пассажиров – левша?
– Я не полностью позабыл об этом факте, – заметил Пуаро. – Вы, возможно, заметили, что я заставил каждого из пассажиров или расписаться, или написать свой адрес. Этот эксперимент нельзя считать на сто процентов показательным, так как некоторые люди что-то делают правой рукой, а что-то – левой. Например, кто-то может писать правой рукой, а играть в гольф левой. Но это хоть что-то. Все наши опрашиваемые брали ручку в правую руку, за исключением княгини Драгомировой, которая вообще отказалась писать.