Знание-сила, 1997 № 05 (839)
Шрифт:
Здесь же... В 451 году на Каталаунских полях варвары, те самые, которые накатывали на границы Римской империи, нередко вторгались и подвергали разорению страну, встали... на ее защиту. Дело в том, что с востока, из Приуралья, двигались гунны. Они вошли в историю как символ воинственного варварства, жестокости и непобедимости. Они были страшны для Западной Европы чрезвычайно. Когда приблизились они к границам Римской империи, стало ясно, что это угроза отнюдь не только Риму.
Каталаунские поля — это обширная равнина в северо-восточной Франции, западнее современного Труа. И вот во главе с римским полководцем Аэцием германцы и какая-то часть сарматских племен, кстати, тоже тюркоязычных, встали в единый строй против этой страшной силы. Им удалось выстоять и победить именно потому, что они объединились. Что их соединило? Гунны были страшнее.
Я уже упоминала, что германцам не
Объединяющим столь разные культуры и столь разных людей было несколько вещей очень важных, и среди них прежде всего новая религия — христианство. Христианская церковь, сделавшаяся в конце жизни Западной Римской империи официальной, предлагала римлянам некий выход из глубокого морального кризиса. Шанс и надежда, что, может быть, таким образом будет спасена великая Римская империя, — вот чем было христианство для римлян, для того же Константина. И вот христианская церковь, ставшая за последние десятилетия Римской империи очень сильной, уцелела. Разрушена была римская государственность и право (хотя обломки его остались и были потом восприняты германцами. Разрушена была духовная культура почти до основания и возрождалась потом в новой форме с огромным трудом. А церковь осталась. И она за крепкими стенами монастырей сохранила значительные остатки античной образованности. Первые школы были церковные и, самое главное, повлияли на варваров настолько, что они тоже приняли христианство. Христианство воспротивилось внутреннему варварству, которое уже коснулось римлян, и варварству, остаткам дикости, которые были у пришельцев-германцев. Церковь смягчала нравы, объединяла, несла идею единства этого мира. Вот первый важнейший исток средневековой цивилизации.
Страница из Евангелия Диндисфарне. 700 год.
Этой новой цивилизации Рим был совершенно более не нужен. И христианской церкви, между прочим, тоже. Не нужна была христианской церкви сильная императорская власть на Западе.
Церковь — это организация, не будем путать это с верой и с религией. И как организация она стремилась к укреплению своих позиций. И никакой соперник в виде сильного императора ей был не нужен. В период раннего средневековья христианская церковь на Западе, будушая католическая (с 1054 года церковь разделится на западную католическую и восточную православную), усилила свое влияние на души и умы людей, а затем и политическое влияние. Потом будет отчаянная борьба двух сил — светской и церковной власти в Западной Европе, но это в будущем.
Что еще дали эти миры друг другу и что их сближало? В конце концов припомним, что аграрная структура германцев была к концу Римской империи очень сходна с римской, и они соединились именно поэтому плавно, а в результате основу жизни составили крупная земельная собственность и мелкое владение маленьких людей —- крестьян.
Деревянный портал костела в Урне, выполненный в традиции скандинавского стиля. XI век.
Новая цивилизация шаг за шагом находила выход и еще из одного римского тупика — из рабовладения. Оно делало производительный труд неинтересным для свободного человека, даже ненужным, и технический прогресс в этом мире был практически невозможен. Что можно представить себе смешнее, чем «раб-рационализатор», который с восторгом придумывает для рабовладельца этакую штуковину, которая сильно повысит производительность труда! А крестьянин, родившийся среди этих самых германцев или былых римских рабов и колонов, конечно, имеет свой интерес в труде, и даже очень большой. Он работает на себя и на барина, но все-такн и на себя. А это уже возможность движения вперед.
Среди пришедших на территорию Западной
Автор прекрасной книжки о франках Стефан Лебек (вышла недавно его книга «Происхождение франков») приводит свидетельства римских авторов о варварах в целом. В данном случае он называет бургундов, но они все виделись римлянам одинаково вот так: «Эти волосатые орды поющих песни, обожравшихся бургундов, мажущих шевелюру прогорклым маслом и источающих противные запахи чеснока и лука». И было очень страшно, когда на смену изысканной античной культуре, термам, виллам, благовониям, явилось такое варварство.
Как правило, больше всего знают о франках. И это справедливо: именно из их корня родилась новая Европа. Франки расселились на территории бывшей Римской Галлии, покорили многих соседей, создали свое королевство, которое при Карле Великом стало империей, а затем основой будущей Франции. А Франция рассматривается как страна классического средневековья и даже классического феодализма.
Почему именно франки? Может, они были цивилизованнее других? Нет. Скорее наоборот. При дворах первых ранних правителей лангобардов, остготов, вестготов (это в Испании и в Италии) было больше изысканности и больше внешних признаков воспринятой ими римской культуры. Франки же, в основном сельские жители, наоборот, были более дикими. Даже резиденции их королей находились в сельских поместьях, а не в городах, как, например, у короля вестготов Теодориха в Равенне. Известны их нравы, долго хранящие жестокость, а христианство у них было условным: например, ранние франкские короли были многоженцами, совершенно игнорировали осуждение епископов. Они брали в жены своих наложниц, предыдущую отправляли в монастырь, потом могли вновь вернуть ее, снова вступали в браки очень разнузданно, как пишут христианские писатели.
Именно франки, как известно, подозревали в трусости всякого, кто умел читать. Для варвара это качество явно подозрительное и ненужное. Умеет читать — значит, вряд ли хороший воин. И тем не менее франки выделяются среди прочих народов Европы и создают Римскую Галлию. Именно их судьба в эту эпоху — судьба счастливая и восходящая. Может быть, говоря о ней, мы что-то и высветим в целом в картине эпохи.
Все варварские королевства находились во вражде друг с другом, но все они испытывали опасность извне. Жизнь не была мирной и спокойной. Думаю, главная причина их временных союзов — это окружающая враждебная среда, арабы на Пиренейском полуострове, остатки осевших гуннских племен, по- прежнему очень воинственных. Вот тут-то и начинается восхождение франков. А точка отсчета — Хлодвиг, племенной вождь. Ему было девятнадцать лет, когда франки в 486 году пришли на территорию бывшей Римской Галлии, победив последнего римского полководца Сиагрия. Юноша Хлодвиг — почти мальчишка. Его подняли на щитах воины, тем самым признав королем. И он совершает несколько точных безошибочных поступков, которые выдают в нем государственного мужа. Государства нет, а черты государственного человека у данной личности есть! Первое — истребление всех своих родственников, которые могут претендовать на престол. Да, это поступок вождя, варварского, жестокого, но готового властвовать, управлять.
А второе, чрезвычайно важное — принятие христианства. Но, возразят мне, все варвары приняли христианство, чем же выделился Хлодвиг? Он принял версию ортодоксальной церкви, в будущем католической. А окружающие народы в основном поддались на арианство, учение, которое вскоре было признано еретическим. Оно было более демократичным, понятным простым людям, потому все его и принимали. Выбор же Хлодвига создал основу для будущего союза с католической церковью, а именно этот союз и выделил франков, надолго создав им лидирующее положение в Европе.
Хлодвиг был из рода некоего Меровея, и его потомки назывались Меровингами. Затем при поздних Меровингах выдвигаются майордомы. Это всего-навсего управители дворца, но занимают они положение как бы правой руки, высшего советника. Один из таких майордомов — Карл Мартелл (это тридцатые годы уже VIII века) — делает изобретение, открытие — проводит реформу. Вводит так называемый бенефициум (буквально — «благодеянием). Он перестает раздавать земли своим подданным в качестве аллода (просто так и навсегда), как это было во франкской деревне, он дает бенефиций — землю — за военную службу. А в результате у франков у первых рождается сильное, хорошо организованное конное войско, которое по сравнению с лешими ополчениями прочих германцев явно лидирует и которое становится прообразом будущей рыцарской конницы — могучей и непобедимой на протяжении всей эпохи европейского средневековья.