Знание-сила, 2001 №03
Шрифт:
А с точки зрения чистой биологии перед нами… хитрая форма адаптации Homo sapiens. Никакой больше вид не занимается природоохранной деятельностью – это что-то новое. Все биологические существа пользуются принципом «потребляй и властвуй», просто соседи им не дают большой свободы. А то, что человек стал сам себя ограничивать, – это неслыханная аскеза среди живых форм. Тем самым видовой эгоизм перешел на новый уровень – от инфантильного, когда «ради себя любимого» отгораживаются от внешнего мира локтями, стеклопакетами и забором, за который сваливают хлам, к более зрелому, когда ради себя же улучшают и все то, что «за забором», весь мир земной.
Очевидно, что превратить всю Землю в заповедник нереально, но и в автостоянку и огороды – нецелесообразно. В реальности антропосфера будущего, пересыщенная
А теперь о тех туземцах, которые не на островах, а которые примкнули первого апреля. О российской специфике говорить непросто – не на что даже опереться. В России рецепт «устойчивый человек, как собственник и хранитель рода» недействителен. Здесь разрушена традиция собственности – в психологии преобладает пролетарский стереотип «у меня ничего нет». Соответственно нечего и передавать потомкам – нет традиции наследования значительного имущества, поэтому часто поднимаются волны «долой прошлое». Помимо этого в российском (или постсоветском) сознании существует целый букет экофобных стереотипов, список которых выглядит как анамнез безнадежного больного.
Какой же здесь выход? Боюсь даже и сказать, ибо выход парадоксальный, противоречащий общественному мнению и неосуществимый на практике: Россия должна посмотреть правде в глаза и поверить в то, что она… очень небольшая страна. Да, именно так. Принято считать, что Россия – великая страна. Я и сам долгое время в это верил, а затем неожиданно пришел к совершенно обратному выводу, за что стыд мне и позор. Дело в том, что у России очень немного по-настоящему полезных (то есть доступных для пользования) ресурсов. Каких не коснись: социальных, аксиологических, финансовых, политэкономических, экологических и даже… территориальных. Наши бесконечные просторы, на самом деле, ограничены северной оконечностью Евразии, довольнооднообразной в экоклиматическом, ландшафтном отношении и по степени дискомфортности среды. Много ли здесь конкретных мест, где можно «иметь желание проживать»? Населения вроде бы миллионы, но сколько среди них работоспособного люда, который мог бы выполнять доброе дело, любил бы соотечественников и заботился об их благе? Здесь есть самородки, но средняя масса ничего не умеет. Именно в среднем: ни петь, ни рисовать, ни делать вещи, ни играть в теннис… Это среди нас те люди, которые заканчивали музыкальную школу, чтобы никогда больше не сесть за инструмент, а «выработать дисциплину», те, кто прорешал полмиллиона задач, чтобы никогда больше не применять теорему косинусов, зато «ум в порядок привести», да и те, кто говорил «не в деньгах счастье», а через два года «у нас нет денег, правительство нам не помогает». Которые, которые, которые… Эти примеры отражают дефицит аксиологии, ценностей и целей, из-за которого общество теряет силу. Но дефицит распространяется буквально на все, чего ни коснись: бытовой инфраструктуры, ситуативной этики, коммуникативных традиций, персонального здоровья, продолжительности жизни, психологического комфорта и т. д. и т. п. Добавьте низкие показатели всевозможных рейтингов. Что и говорить – небольшая страна. Разбрасываться особенно нечем. Ресурсы ведь не сводятся к минеральному сырью и числу часовых поясов.
А в качестве маленькой страны можно было бы проявить бережливость хотя бы к тому, что есть (на этом захламленном чердаке), – немного средств, талантливых персон, неплохих местечек, кое-каких социальных или технических достижений, кое-чего из памятников культуры (в основном – теперь мне точно не сносить головы – очень серой и скучной), немного чистой природы (в целом очень бесприютной), – и прикладывать именно к этому силы, интерес, внимание, а затем, отталкиваясь от
Будучи небольшой, Россия неустойчива. Случайные флуктуации пробегают по ее мировоззренческой и социально-политической сфере. Система ценностей ослабела. Ментальное поле истошено – глина да сорняки. Все труднее укоренить новые установки. Долго ли будет стоять под паром? Но Россия быстро и непредсказуемо меняется. Ведь Россия – очень небольшая страна. Есть некоторые конструктивные потоки, есть разноцветные голоса, есть благожелательные ноты. Как у Рахманинова: несколько мелодий борются друг с другом за превосходство. И звучание симфонии может в одночасье измениться.
Цифры знают все
Нация набирает лишний жирок. Проблема совершенно новая для Китая, которая, как утверждают пекинские медики, станет одной из главных для страны в XXI веке. Когда Китай только приступал к реформам, на одного толстяка приходилось примерно сто обычных детей. Теперь же, по статистике, избыточный вес нагуливает почти каждый пятый подросток. Родители, которые сами голодали, будучи детьми во время «культурной революции», просто боятся, а вдруг их единственное чадо тоже будет недоедать.
Мировое потребление энергии увеличилось с 1950 года более чем в четыре раза. По прогнозу 1998 года, оно должно возрасти за счет роста экономики и населения планеты с сегодняшних 12 миллиардов тонн каменноугольных единиц до 19 – 25 миллиардов тонн в 2020 году.
90 процентов мирового энергоснабжения базируется пока на невосполнимых источниках энергии – нефти, угле, природном газе, атомной энергии. Альтернативой этим ресурсам являются возобновляемые источники – солнечное тепло, солнечный свет, энергия воды, биомасса и энергия ветра. Совокупная мировая мощность всех ветряных электрогенераторов составляет в настоящее время 14000 мегаватт. Они сосредоточены в основном в Германии (5000 мегаватт), США (2500 мегаватт) и Дании (1750 мегаватт).
Федеральное правительство Германии поставило цель повысить к 2050 году долю восполнимой энергии в общем объеме производства электроэнергии до 50 процентов. Многие считают эту цель нереальной. Но серьезные научные прогнозы, например концерна «Шелл», говорят о том, что к 2050 году за счет восполнимых энергоносителей будет покрываться примерно половина мировой потребности в энергии.
На одном квадратном сантиметре кожи человека насчитывается до 40 тысяч различных вредных микробов, а в одном грамме подногтевой грязи – 330 миллионов. Во время мытья с кожи удаляется почти 1,5 миллиарда микробов. Недавно американские исследователи провели эксперименты с поцелуями. Добровольцам предложили запечатлеть поцелуй на стерильной питательной среде. Опыты показали: после поцелуя «нормальной» продолжительности на среде вырастало от 25 до 300 колоний микроорганизмов, а если поцелуй затягивался, их оказывалось еще больше…
Как и в любом многонациональном государстве, на многих. И сколько же их, языков? За восемь лет изучения этого вопроса в 4356 обшинах удалось выяснить, что 66,4 процента индийцев говорят более чем на одном языке. В некоторых общинах говорят на иврите, армянском и даже… на китайском языках. Всего же в Индии можно услышать разговор на 325 языках!
В каждой обшине разговаривают на родном языке, и только народность гондов, расселенная по всей Индии, считает родным язык той обшины, в которой они живут. Широко используется в стране непальский язык. Во многих штатах говорят на языке гуджарати. В пяти штатах – на персидском. Во время религиозных церемоний священники во всей стране говорят на санскрите.