Знание- сила, 2003 № 07 (913)
Шрифт:
Все это было известно и раньше. Теперь к уже известному добавились два новых факта. Во-первых, группе американских ученых удалось с помощью геохимических и физических методов выявить, как может начаться и развиваться такая катастрофа. Дело в том, что она уже однажды происходила на Земле. Было это в так называемый плейстоценовый геологический период, примерно 55 миллионов лет назад. Температура на поверхности океанов возросла тогда на 8 градусов за каких-нибудь несколько тысяч лет, а в глубине — на 5. Даже начала этого роста хватило, чтобы часть гидратов распалась, высвободив свой метан, который начал выходить из воды в виде гигантских гейзеров. Далее процесс разрастался, как снежный ком: чем больше метана выходило в атмосферу, тем выше становилась температура воздуха и воды, тем больше гидратов распадалось
Его количество в тот период ученые оценивают в 1200 гигатонн. Сейчас метана на океаническом дне, как выше сказано, в восемь раз больше. Соответственно, его выброс в атмосферу должен привести к еще более драматическому росту температуры, В плейстоценовый период рост температуры морской воды привел к массовой гибели планктона, а с ним — и многих обитавших в воде биологических видов, зато способствовал эволюции и распространению млекопитающих. В наши дни главным следствием такой «метановой катастрофы» может стать скорее всего быстрое таяние арктических и антарктических льдов с неизбежным при этом затоплением всей прибрежной суши с ее городами.
Но возможна ли такая катастрофа в наши дни? Климат плейстоцена, когда еще не было этих льдов, был теплее нынешнего. Зато сегодня у нас есть (хотя и не признанное американским президентом) глобальное потепление. И есть также другой, только что обнаруженный тревожный факт. Группа американских ученых, исследовавших с помощью акустических волн состояние гидратов у берегов Канады, обнаружила, что они буквально изъедены дырами до 100 метров в диаметре. Дыры такого размера в состоянии увеличить поверхность ледяной глыбы в три с лишним раза. Такой «дырчатый» гидрат должен таять при значительно более низкой температуре, чем цельный. А это заметно приближает момент возможной метановой катастрофы в наше время.
Заключить эту заметку так и хочется еще одним замечательным «бушизмом» того же автора: «Завтра будущее будет лучше!»
Будем надеяться.
Во всем мире
Так образно и одновременно точно называют борьбу за влияние на глобальное потепление двух химических соединений — закиси азота и озона. Оба эти вещества образуются в процессе работы так называемых каталитических газонейтрализаторов, устанавливаемых на новые автомобили в США и Европе. Из-за вредности для климата первого вещества Управление по охране окружающей среды США поставило это устройство на контроль. Кстати, катализаторы тут платиновые или медекадмиевые.
За пять последних лет выбросы закиси азота в выхлопных газах увеличились на 49 процентов и составляют сейчас 7 процентов от всего состава парниковых газов. Для сравнения; это больше вклада в потепление климата Земли от всех источников загрязнений в Великобритании.
Можно бы и смириться с этими цифрами, да на молекулярном уровне закись азота в 300 раз эффективнее другого тепличного газа — углекислого. Это еще не все, на арену соперничества выходит второй фактор — озон. Оказывается, благодаря газонейтрализаторам его доля в выхлопах снижается. И как следствие, такое сокращение озона ведет к охлаждению Земли, хотя сам озон тоже поддерживает тепличный эффект.
Какой из этих двух процессов — рост закиси азота или убыль озона — окажется больше влияющим для климата планеты, пока сказать трудно. Ведь весьма проблематично увязать в единой модели материально-теплового баланса закись азота с периодом распада в 120 лет и озон с периодом распада всего в несколько дней.
По этой трассе летишь,
Почему я до сих пор в России?
На одном из пленарных заседаний международной конференции «Интеллектуальный мост Россия-Запад» (ей посвящена «Главная тема» этого номера) на трибуну вышел очередной выступающий.
НЕ в подобающем такому случаю костюме, НЕ обремененный «прозрачками» для доклада, с интригующим названием сообщения — «Почему я до сих пор в России». Именно так — НЕожиданно, НЕординарно, НЕобычно должен появляться на научном форуме «Бродячий академик», «Человек Глобуса», «Русский Рембо», «Проповедник в джинсах», «ТАМГДЕНИКТО», короче говоря, «Несъедобный Сундаков». В памяти всплыли сенсационные сообщения о племени каннибалов, в котором Виталий Сундаков провел сорок дней, рассказы о замечательных экспедициях, осуществленных известным путешественником, не так давно просмотренный фильм о египетских пирамидах. Все это плюс журналистский инстинкт заставили обратиться к НЕобыкновенному докладчику.
— Виталии. честно говоря, на форуме, где обсуждается международная кооперация ученых, я не ожидала встретить президента Фонда русских экспедиции и путешествий. Почему вы заинтересовались этой конференцией?
— Потому что я тоже занимаюсь наукой, научно-исследовательской деятельностью. Я профессиональный путешественник и в свое время потратил немало усилий, чтобы эта специальность появилась в кадастре мировых профессий. Что такое профессиональный путешественник? Это луноход, на который различные ученые «нагружают» выполнение своих задач — начиная от испытаний, экипировки, средств связи, медикаментов, снаряжения, технических средств и заканчивая пробами, тестами, экспериментами в сложных климатогеографических, социальных, политических, этнографических зонах.
Мои маршруты — непроходимые джунгли, высочайшие горы, протяженные пустыни. Путешествую только в определенные, заранее оговоренные точки, за деньги, это моя работа. Я не занимаюсь спортом и не ищу спонсоров, чтобы куда-нибудь поехать и получить впечатления. В этом и суть профессии — работа должна быть востребована, раз. Второе, ученые — этнографы, вулканологи, спелеологи, историки и так далее — ставят определенные задачи. И для того, чтобы выполнить их квалифицированно, необходимо обладать базисом тех научных областей, задачи которых ты выполняешь в той или иной экспедиции. Так что с этой стороны я имею к науке самое прямое отношение.
С другой стороны — я лучший эксперт по колыбельным цивилизациям в мире, потому что жил в сорока закрытых сообществах и открыл два племени, не знакомых цивилизации, живущих в каменном веке, в первобытно-общинном строе; я был воином в этих племенах и собрал уникальный материал. Это племена Уичолей, Дани, Лани, Осматов, Лакондонос, Чемулис, Таурегов, повелителей Сахеля и так далее, в самых разных сообществах, не говоря про наших — хантов, ненцев, эвенков, чукчей, алеутов, с которых я начинал свои исследования в советские времена. Я действительный член четырех академий, у меня большое количество монографий, научно-исследовательских работ, книг. Поэтому я здесь не случайный человек.