Знающий не говорит. Тетралогия
Шрифт:
– Кажись… анти… акти… анти… дота. Антидота! Оно! Открой ему рот и лей!
– Зубы свело!
– Разожми ножом! И лей!
Пард приложил ухо к груди друга. Сердце трепыхалось, как зайчонок в зубах у лисы, в неровном галопирующем ритме. И слишком долго так длиться не могло.
– Скорее! – торопил оньгъе Кенарда. – Налил? Хорошо! Теперь ищи склянку с рунами «корр-а-сонн». Нашел? Тоже лей! Гляди, чтоб не захлебнулся! Придерживай голову!
Зубы у Кена стучали от страха и напряжения всех сил. Нет, не может быть, чтобы Альс так легко отправился к Двуединому. Казалось, эльф сотворен из несокрушимой плоти и бессмертной крови, и ничто ему нипочем – ни холод, ни зной, ни меч,
…Дорога, разбитая тысячами солдатских ног и превратившаяся под бесконечным проливным дождем в липкое болото. Густая грязь, в которую нога провалилась чуть ли не по колено. Волосы и лица, покрытые сплошной коркой из глины, крови, пота и дождя. Не разберешь, где человек, где орк, а где эльф. Горелая каша, приправленная теми же ингредиентами – глиной и дождем. Смертельная усталость, заставляющая на привале валиться навзничь на том самом месте, где застала команда на отдых. И вопль невольного протеста, рвущийся из хриплых глоток во время подъема. Утешала лишь мысль о том, что врагам уготованы те же мучения, что дождь не знает разбора, а грязь на всех одна: липкая, жирная, бурая…
– Что можно еще сделать? – спросил Кен.
– Ничего. Только ждать, – вздохнул Пард. – Костер, что ли, разведите.
«Не умирай, Ирье… Борись и победи отраву… Ты – сильный, ты – можешь… Мы же договаривались, помнишь? Это ведь ты меня схоронить обещал как должно, проследить, чтоб не зарыли в канаве, точно псину бездомную… чтоб по-людски. Помнишь? Не подведи меня, Ирье! Я на тебя очень рассчитываю».
Оньгъе то и дело прикладывал ухо к груди Альса, внимательно вслушиваясь к биению его сердца. Но заметного улучшения не наступало. Время от времени эльфа скрючивало в конвульсиях, а когда отпускало, он начинал кричать что-то воинственное на ти’эрсоне.
…Копейщики со всей мочи лупили древками по земле. Считалось, что так можно поднять боевой дух воинов. Ритм ударов задавал сам генерал Митлайр – огромного роста полуорк, в чьих необхватных руках уместнее смотрелось бы не копье, а небольшое осадное бревно. Насчет боевого духа неизвестно, но страшно было до животных спазмов в кишках. Особенно, когда первый ряд авангарда сделал первый слаженный шаг вперед, потом еще один, и еще один. Громкое одновременное «чавк-чавк!» сапогами…
– Что он говорит? – спросил любопытный Драйк.
– Воюет с кем-то.
«Ага! Всех убью – один останусь», – мысленно ухмыльнулся молодой рыцарь. Эльф сам ему говорил, что в последнее время по ночам снится ему исключительно война. Вернее, разные войны, в которых Альс принимал участие. Пестрая богиня снов и забвения Курайн щедро насылала на эльфа жуткие сны и откровенно жадничала с забвением, заставляя выуживать из дальних закромов памяти все, о чем тот всеми силами пытался забыть. А помнил Ириен столько всякого и в таких мельчайших и пронзительно ярких подробностях, что не каждый сможет выдержать даже краткий пересказ. И вот теперь Альс бредил войной…
…Огромные, на половину лица, глаза мечника-человека, проткнутого копьем… Человек почти одолел эльфа. Почти. Крошечной форы в скорости хватило, чтобы Альс успел нащупать под собой брошенное кем-то копье и упредить удар… Торжество от предвкушения победы в зрачках, мгновенно сменившееся ужасом от осознания неминуемой гибели, а затем эти глаза стремительно стекленеют… Бесконечный миг между бытием и небытием…
–
– Сидеть! – рявкнул Пард. – Еще смоешься! Кен, пригляди за парнем, чтоб не сбежал. А я сам по воду схожу.
– Куда я могу сбежать? – развел руками игергардец.
– Хрен тебя знает. Но Альсу ты еще понадобишься, так что посмей только сделать шаг в сторону. Предупреждаю, ноги сломаю и к седлу приторочу, – пригрозил напоследок оньгъе.
– А если эльф умрет, отпустите? – спросил Драйк, когда тот отошел на достаточное расстояние, чтобы не смог услышать, вернуться и надавать по шее за отсутствие оптимизма.
– Мне ты и даром не нужен, – пробурчал себе под нос рыцарь.
А ведь, если призадуматься, то чем он займется, случись с Ириеном Альсом непоправимое? Понятное дело, что в Ветланд он точно не вернется. А компания Парда его бы вполне устроила. Немолодой оньгъе – надежный соратник и воин не из последних, подружиться с таким – большая удача. Но рыцарю даже думать не хотелось о вероятной смерти эльфа.
Джасс не имела никакого представления о месте, где она находится, кроме того, что более всего это походило на подвал. Добротный такой подвал, в котором очень удобно хранить всяческие припасы на зиму. Ни окон, ни дверей, выложенные камнем стены, деревянный настил под ногами и люк над головой. Тюфяк, подсвечник со свечой и ведро для естественных нужд – вот и вся забота об удобстве узницы.
– Арьятири! Давай поговорим! – крикнула Джасс.
Ей никто не ответил. Последним воспоминанием оказалась слепящая малиновая вспышка, а дальше чернота беспамятства. Но сомневаться в том, кто именно держит ее в плену, не приходилось.
Сколько времени прошло? День? Два? Нет, вряд ли!
Ни голода, ни жажды пленница не ощущала. А вот здоровенную шишку на затылке, размером с детский кулачок, чувствовала. Еще как! Немного заплывал левый глаз, но более никаких травм не обнаружилось. Что значит – эльфы работали! Умеют сделать все аккуратно, без шума и пыли. Помимо воли Джасс испытала некоторую гордость за соотечественников Ириена.
Откуда-то сверху донеслись звуки шагов. Затем щелкнул замок, люк в потолке приоткрылся, и в отверстие была спущена лестница.
– Выходите.
Негромкий голос с отчетливым эльфийским акцентом. Как интересно! Пленница медленно выбралась наружу, яркий свет по контрасту с темнотой погреба мгновенно ее ослепил, заставив тереть глаза и щуриться. Никто в спину ее не толкал. Гуманные господа эльфы дали Джасс привыкнуть к освещению и хорошенько осмотреться. Чтобы не возникло лишних иллюзий. Сбежать отсюда невозможно, и охрана такова, что только безумец может решиться на столь отчаянный шаг. Стены, обтянутые дорогой тканью, без единого окна, зато множество расставленных повсюду светильников, словно хозяева дома решили во что бы то ни стало избавиться от малейшего намека на тень и полумрак. А вот и сам хозяин, с напускным тщанием изучающий расписную тарелку, демонстративно развернувшись к пленнице спиной. Ах, эти эльфийские спины! По ним прочитать истинные чувства зачастую гораздо проще, чем по выражению лица. Слишком часто Джасс просыпалась в ханнатском доме и видела темный силуэт в дверном проеме, чтобы не научиться читать по неуловимому наклону головы и шеи, по кривизне плеч и изгибам позвоночного столба внутреннее состояние их остроухого обладателя. И безошибочно угадывала, когда к нему лучше близко не подходить, а когда Альс только и ждет, что она проснется и, тихонько подкравшись, чмокнет в шею чуть пониже мочки уха. В данном случае спина Арьятири выражала странную смесь любопытства, презрения и торжества.