Зной
Шрифт:
— Ух ты, это большое путешествие, — заявила я. И в эту секунду мой желудок громко заурчал. Схватившись за него, я смущенно засмеялась.
— Как понимаю, ты голодная? — саркастически спросил Бобби.
— А ты поверишь, если я скажу, что нет?
— Хороший вопрос, — он поднялся с кровати. — Что ж, Лилли, тебе повезло, потому что в удобства этого мотеля включены не только грязная душевая занавеска, возможно ставшая свидетелем убийства, но и хлеб с ореховым маслом.
Я подлезла к краю кровати, где он стоял.
— Боже мой! — восхитилась
Бобби вынул небольшой кусок хлеба из рюкзака и ореховое масло. Достав тонкую оберточную бумагу, он положил ее на стол, чтобы на ней приготовить мне сэндвич.
— Держите, миледи, — произнес он, поклонившись, когда передавал мне еду. Я взяла сэндвич из его рук и сделала два больших укуса.
— Хочешь? — говорила я нечетко, так как изо рта вылетали крошки. — У меня ведь рот в ореховом масле.
— Нет, — покачал он головой. — Ешь. Я доем то, что осталось в банке. И еще куплю колы в автомате, чтобы ты смогла это все запить.
Через минуту он вернулся с напитком, включил телевизор и пару раз сильно ударил по боку приемника, пока на экране не показалась нормальная картинка. Затем Бобби плюхнулся рядом со мной на жесткий матрац.
Я положила голову ему на плечо и сделала еще один укус.
— У наф фсегда так буфет? — спросила я с набитым ртом.
Он повернулся и посмотрел на меня.
— Если тебе так не нравится. Если хочешь, где — то остановиться…
— Нет, — улыбнулась я. — Всё идеально.
***
Я заворочалась, Бобби повернулся и обернул руку вокруг меня. Комната уже наполнилась тенями, я понятия не имела, сколько сейчас времени. Я повернулась к нему, глаза Бобби были закрыты, но затем он игриво приоткрыл один глаз.
— Сейчас, наверное, утро, — прошептала я, пережевывая еду. — Как думаешь, сколько сейчас времени?
Он потянулся назад, доставая часы.
— Сейчас…, — какое — то время он всматривался в аппарат, даже поднес часы ближе к лицу. — Одиннадцать… семнадцать… восемнадцать.
— Ничего себе.
— Да. Я так долго не спал с тех времен, как был мальчишкой.
— Я тоже. И здесь чертовски жарко, — я потянулась, как кошка, вдыхая аромат Бобби от его футболки. Зарылась носом в воротник, чтобы лучше его почувствовать.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Нюхаю тебя.
Бобби указал на себя.
— Я здесь, Лил.
— Знаю, но я жадина.
— Я тоже, — произнес он, подмяв меня под себя и утыкаясь носом мне в шею.
Было щекотно, и я никак не могла перестать смеяться. Бобби поднял голову.
— Так, что скажешь? Завтракать?
— Умираю от голода, — завопила я. — Но я не хочу, где — то здесь идти в ресторан и кого — то видеть. У меня ссадина на голове, и здесь все всё уже знают.
— В этом есть смысл. Может, я сбегаю в небольшой магазинчик поблизости? Куплю побольше хлеба и орехового масла? А на обед еще что — нибудь придумаем.
— Я не против, — улыбнулась я.
— Мы можем
— Я тоже. Надеюсь он сам сдастся. Если же нет, мы, мне кажется, сможем все решить не здесь.
— Но я все еще хочу, чтобы мы заехали к врачу. Твоя ссадина выглядит не очень. Даже на таком хорошеньком личике.
Я закатила глаза.
— Ладно, ладно! — заверила я Бобби.
— Идет, — он резко сел, — Пойду и добуду еды, чтобы накормить свою женщину.
— Да, добудь мне хлеба, пещерный человек. Или тебе нужна футболка? — спросила я.
— Она на тебе слишком соблазнительно смотрится, чтобы я ее забрал. Наброшу другую.
Я наслаждалась зрелищем, как Бобби надевал джинсы на голое тело и белую футболку на длинный торс. На ноги он надел истоптанные полуботинки.
Бобби оглядел меня и поймал мой взгляд. Я и не думала, что улыбка приклеилась к моему лицу, пока он не улыбнулся мне в ответ.
— Иди сюда, — сказал он, протягивая руку. Я взяла ее, и он подтянул меня к себе. Вторая его рука легла мне на спину.
— Ты делаешь меня счастливым, Лил. И нам вместе суждено прожить сотни жизней, — он улыбнулся и закончил предложение, почти касаясь моих губ.
— Миллион, — пробормотала я.
— Ладно, миллион, — он улыбнулся и легко поцеловал меня в губы. — Все, нужно накормить тебя, пока ты не рассердилась, — сказал Бобби и направился к двери. — Хлеб… ореховое масло… что-нибудь еще?
— Что-нибудь попить. Может, еще фруктов.
— Понял, Лил, — подмигнув, проговорил он.
Дверь за ним закрылась, я села на кровати, вздох удовлетворения сорвался с губ. Именно так я себя чувствовала. Находилась в той жизни, о которой мечтала. Была наполнена возможностями и потенциалом. Ощущала, смотря на него и понимая, что сердце может остановиться, потому что не выдержит переполняющей его радости. Хотела лучшего для кого — то еще, кто хочет лучшего для меня. Чувствовала, что сердце переполняется любовью к тому, при взгляде на кого, понимаешь — он чувствует то же самое.
Именно тогда я и услышала выстрелы.
Глава 20
Мы думаем, что понимаем происходящее в нашем мире. Что в определенный момент времени мы хорошо разбираемся в ситуации, в людях, которых знаем. Отлично понимаем свою собственную историю и можем рассказать ее, как какой-нибудь всеведущий человек. Но даже в настоящий момент — в отношении людей, с которыми встречаемся ежедневно, мест где бываем, опыта, который приобретаем — мы видим лишь то, что хотим видеть из сказанного людьми. Таким образом, видим лишь часть от целого. Лишь определенную сторону конкретного момента времени. А этот момент — словно призма, вобравшая в себя множество различных теней и цветов.