Знойные ветры юга ч.2
Шрифт:
— Ромейская собака! — фыркнул Халид. — Прими ислам или плати джизью! Это твой последний шанс. Больше предложений не будет!
— Сдохни, сволочь! — Вардан обнажил меч и заорал. — Ко мне!
Из-за кустов, которые росли в полусотне шагов, к ним бросился десяток ромеев.
— Дирар! Да как же ты так! — выдохнул Хадид. — Неужели погиб?
— Вы еще кто? — растерялся Вардан, увидев вокруг себя незнакомые лица. До него внезапно дошло, что это арабы, которые зачем-то переоделись в одежду и доспехи убитых.
— Привет! — улыбающийся во весь рот Дирар вышел вперед. Он, в отличие от своих людей,
— Ну, ты и сволочь, сын аль-Азвара! — не выдержал Халид. — Я уже было подумал, что прирезали тебя в этих кустах!
— Не обижайся! — примирительно сказал Дирар. — Я же пошутил!
— Заклинаю тебя, — побледнел Вардан, — во имя того, во что ты веришь, убей меня сам; не подпускай ко мне этого дьявола.(1)
— Чего ждешь! — скомандовал Халид Дирару, и уже через секунду голова Вардана слетела с плеч.
— Наденьте его глупую башку на копье и поднимите повыше, — скомандовал эмир мусульман. — Пусть ромеи порадуются перед битвой.
А оба войска уже были готовы. И если в рядах мусульман ревели от восторга, то ромеи угрюмо молчали. Он уже проиграли это сражение в своих сердцах, а значит, проиграли его и на поле боя.
А что это значит? Это значит, что путь на Дамаск будет открыт. Жемчужина Империи, ее богатейший город, останется без защиты. Дамаск стоит в плодороднейшем оазисе, который дает пропитание десяткам тысяч сирийцев. Возместить эту потерю императору будет просто нечем.
1 Диалоги цитируются согласно текста арабского историка аль-Вакиди.
2 Филадельфия — современный Амман, столица Иордании. Тивериада — Тверия, Израиль.
Глава 32
Октябрь 634 года. Префектура Силезия. Земли ляхов — слензан.
Место это было заселено людьми с незапамятных времен. Только поначалу кельтов сменили германцы, германцев-силингов сменили вандалы, а тех — слензане, ветвь многочисленного к тому времени словенского племени, которое осторожно, с оглядкой, выходило из своих глухих лесов, занимая пустующие территории, оставленные немцами, исконными хозяевами той земли. Здесь, в верхнем течении Одры шел один из рукавов Янтарного пути, соединявшего Балтику и Средиземноморье. Эта земля была невероятно богата. В ее недрах лежало золото, серебро, уголь, железо и даже уран. И пахотная земля в Силезии тоже была весьма неплохой. Потому-то именно здесь решил Великий Князь Самослав вбить еще один гвоздь в крышку гроба словенской вольницы.
— Вот доброе место, государь, — Стоян, префект Силезии, ткнул пальцем в остров посередине реки.
Он ушел в отставку год назад по просьбе князя, когда тот разделил страну на несколько больших областей, будучи не в силах управляться с лоскутным одеялом из жупанств и ханств. Изменить это в одночасье было совершенно невозможно, уж слишком сильны были традиции, да и времени прошло совсем немного. Потому-то градоначальник Братиславы считался жупаном и владыка племени лемузов, в котором было от силы полтысячи семей, тоже считался жупаном, и был равен ему по статусу. Пока это было так, как ни старался князь переселять целые семьи в разные концы княжества, давая скот и хорошие подъемные.
— А ведь я был здесь когда-то, — неожиданная
— Две сотни воинов хотят в отставку выйти, государь, — ответил тот. — У всех выслуги больше десяти лет. И ранен каждый не по разу. Потом думаем еще три сотни здесь расселить. Чтобы, если беда какая, полную тагму поднять можно было. Тут же граница, как-никак.
— С женами у них как? — спросил Самослав.
— Отбою нет, — усмехнулся в усы Стоян. — Бабы в драку лезут за таких справных женихов. Ведь по деревенским меркам каждый из них просто богач.
Желание увеличить количество драгун до двух легионов столкнулось с банальной проблемой. Деньги! Пять рублей серебром в месяц на такое количество людей были колоссальной суммой. И эта проблема усугубилась еще одной, очень странной для этого времени. По крайней мере, незадолго до поездки на север у князя и боярина Збыслава состоялся вот такой вот разговор.
— Не сможем, государь, — отчаянно мотал головой глава Денежного Приказа. — Никак не сможем!
— Да о чем говоришь-то? — насупился князь. — Мне Дакию кем-то прикрывать надо. И север беспокойный. То одна банда лезет, то другая. И ляшские земли надо чистить постоянно. А ты говоришь, что у нас на войско денег нет?
— Деньги как раз есть, государь, — Збыслав сморщился, как от зубной боли. — Вот сколько у нас в государстве справная корова стоит?
— Как сколько? — растерялся Самослав. — Три солида, или девять рублей.
— Это в глухих весях, княже. А тут все пятнадцать, — припечатал Збыслав. — И уже пару лет как. А если она хорошие удои дает, и стельная та корова, то и двадцать рублей могут попросить! Особенно тут, около столицы. Наши города молока, масла, творога и сыра просто неимоверную прорву потребляют, а боярыни наши давно уже разучились коров доить. Мои жены вот точно разучились.
— Инфляция? — безмерно удивился князь. — Да как же…
— Не поспеваем, государь, — подтвердил боярин. — Ты мне про эту инфляцию когда-то давно рассказывал, а я и запомнил. Вот это она самая и есть. Серебра и золота у нас хватает. Мы же твердой монетой жалование платим. А вот скота от этого сильно больше не становится. Точнее, становится, уже целые фермы на развод построили… Но серебра все равно слишком много. Нас только торговля с ромеями и спасает. Излишки серебра туда уходят. Но если мы еще один легион снарядим, то все совсем плохо будет.
— Что ты предлагаешь? — задумался князь.
— Досрочный выход в отставку предлагаю, — жестко сказал Збыслав. — Тех, кто десять лет и более отслужил, на землю сажать. А новобранцам по-другому платить. Мы небольшой опрос провели и выяснили, что пойдут парни служить. И с охотой пойдут! Многие в своих весях от тоски волком воют. Добычи хотят, славы хотят, бороду сбрить хотят. О тех взглядах мечтают, что девки на воинов бросают. Так что пойдут и за меньшие деньги служить. В первый год будем рубль платить, со второго — два, с четвертого — три, с шестого — четыре, а с восьмого — пять. И слава Велесу, до восьмого года службы у нас едва половина доживает.