Зодчие

Волков Александр Мелентьевич

– Так это ты должен был стать моим палачом, если бы я не выполнил повелений Солимана?
– с невольной дрожью в голосе воскликнул Музафар-мулла.

– Я, эфенди!.. Но, как видишь, до этого дело не дошло, и я понимаю, что мы должны выполнить иной приговор...

– Ты не ошибся...
– Музафар низко опустил голову.

Через неделю народу было объявлено, что волею всемогущего аллаха Кулшериф-мулла скончался и на первосвященнический престол вступил его сын Музафар-мулла. Осада города помешала отметить это важное событие торжественными

праздниками и пирами, как это было в обычае.

Глава XIII

НОЧНОЙ ПОИСК

Непогожая осень выдалась в год похода на Казань.

Сентябрь подходил к концу, сея проливными дождями, одевая землю туманами, пронзительно дыша холодными ветрами, прилетавшими из северных пустынь. Русским ратникам негде было обогреться, обсушиться, по неделям ходили они в мокрой одежде...

Спускался вечер. Серые клочья тумана бродили над болотами. Под стенами города не было такого многолюдства, как днем. Царь Иван ввел в войске новшество: чтобы уменьшить потери от неприятельского огня, он оставлял у города самое необходимое число ратников, а остальных отводили в безопасные места.

Головы и начальники расставили ночную стражу, отдали строгий приказ:

– Стоять смирнехонько, песен не орать, на кулачки не биться, зернью160 не играть!

У костра сидели Нечай, Демид Жук и их товарищи. Все они уцелели в боях, только Луке Сердитому стрела поцарапала руку, когда он увлекся перебранкой с татарами и вылез из-за прикрытия. К их кружку примкнул еще украинец Ничипор Пройдисвит: в коннице не было надобности, и сотни временно слили с пешими ратниками.

Чубатый Ничипор расположился у маленького костра. Его высокая барашковая шапка валялась в стороне; казак зашивал разодранные шаровары.

Нечай с Жуком начали устраиваться на ночлег.

– Эх, и соскучился я по избяному теплу!
– бормотал Нечай.
– Еще ладно, что сплю на рядне, покрываюсь рядном, под головой рядно...

Дубас простодушно спросил:

– Где ты столько набрал? Дай хоть одно!

Нечай рассмеялся:

– Да у нас и всего-то одно!.. Ладно, парень, лезь к нам, теплее будет.

Из темноты вынырнул Лука Сердитый, ходивший проверять дозоры.

– У нас еще не повалились?
– спросил он.

– Укладываемся, - отвечал за всех Нечай.

Подошел стрелецкий голова:

– Ложитесь? Добро: сосните до полуночи. Вам отдохнуть надобно - сею ночью пойдете татаришек пошарить.

– Оце гарно!161 - восхитился Ничипор, накладывая последние стежки на свои широкие штаны.

Через час после полуночи стрельцы закопошились: шли сборы. Голова давал Луке Сердитому последние наказы:

– Гляди, чтоб у тебя ходили круче! Языка как хотите, а должны приволочь!

– Достанем!
– отвечал олончанин, польщенный, что его назначили старшим.
– Нельзя только на небо влезть... А где у меня Нечай?

– Стою перед тобой, как лист перед травой!
– откликнулся из темноты Нечай.

– Кто из вас

пойдет со мной: ты али Жук?

– Обое162 пойдем!

– Не возьму обоих: шум подымете. Забыл, как позапрошлую ночь, на дозоре стоючи, до того раскричались, что весь стан взбудили и за то отодраны были нещадно?

– Так то ж не я!

– А кто?

– Да всё Демид! Ему слово, а он два! Ему два, а он десять!

– Хо-о-хо! Это Демид-то десять?

Нечай понял, что хватил через край.

– Лука! Возьми обоих: мы друг без дружки никуда!

Белоглазый Лука смягчился:

– Ладно... Только чтобы ни гу-гу! Мне за вас ответ держать... Дубаса взбудили?

– Здесь Дубас!
– отозвался парень.

– Все готовы?
– спросил голова.

– У нас сборы короткие, - ответил Лука.

– В путь! Держитесь опасно, а мы, ежели что, грянем на подмогу! Голова шепнул Луке тайное слово для обратного прохода.

Ратники разобрали вооружение: топоры, рогатины, кистени. Василий Дубас, считая обычное оружие пустяком, раздобыл толстый дубовый кол.

Лука вел отряд по узким деревянным мосткам, остальные ступали за ним след в след: кто срывался - увязал выше колен в липкую грязь. Мостки для пешеходов пролегали по русскому стану во всех направлениях.

Миновали последнюю цепь дозорных; дальше шла полоса, простреливаемая днем со стен. Мостки кончились, идти стало труднее, грязь захватывала ноги и чавкала, когда их вытаскивали. Звук казался разведчикам настолько громким, что они удивлялись, как его не слышат татары.

Русские знали: у внешнего края крепостных стен казанцы установили тарасы - огромные ящики, наполненные землей. За тарасами скрывались от русских пуль и стрел татарские передовые посты. Пощупать такой пост и направлялись разведчики. Впереди шел остроглазый паренек, зорко присматриваясь к кочкам и буграм. Враг скрывался поблизости.

Шли десять или пятнадцать минут, но воинам казалось, что время остановилось, что бредут они без конца, с усилием освобождая ноги из липкой грязи и смутно различая идущих рядом.

– Алла, алла!
– раздались неистовые крики.

Татарский караул!

– Бей без жалости!
– свирепо рявкнул голосистый Лука.

Закипел ожесточенный бой. Темнота не долго скрывала сражающихся. Казанцы, не охотники до боя во мраке, повсюду расставили бочонки со смолой; около них держались караульные с горящими фитилями.

Ослепительно яркий после тьмы вспыхнул желтый огонь. Враги увидели друг друга. Численность отрядов была почти равной, но из приотворенных ворот бежали татары, ободряя своих дикими воплями.

Самый молодой ратник лежал на земле с разрубленным плечом. Шапка свалилась с парня, русые кудри разметались по грязной земле. Один из воинов душил руками коренастого татарина с побагровевшим лицом. Ничипор Пройдисвит прыгал туда и сюда; в его руках играла сабля, и после каждого взмаха валился татарин.