Золотая братина: В замкнутом круге

Минутко Игорь

– Куда теперь? – спросил водитель, и на лице его уже было привычное выражение: все хреново.

– Начнем с милиции, – предложил Табадзе. – Отделение рядом, через два переулка. Я смотрел по карте.

Некоторое время ехали молча.

– Петя, – спросил Арчил, – ты не обратил внимания?… Как это все было: вместо белой «Волги» появился этот «жигуль»?

– Обратил, – флегматично откликнулся Петр Забраченков. – Вы ушли, и через некоторое время из «Волги» вылезла девица довольно похабного вида. Покрутилась возле своей тачки, потом сюда подошла, к нам в салон заглянула. Я тут же «задремал». Ну и дальше стал наблюдать за ними незаметно.

– За кем – за ними?

– В «Волге» двое сидели. Два мужика. Заметил: по телефону один говорит – тот, что на заднем сиденье развалился.

– Ты их разглядел?

– Нет, только фигуры, лиц не было видно. Тот, что сзади сидел, в очках. Стекла один раз блеснули, когда солнце на них попало. Повернулся он так. Ну, поговорил по телефону. Трижды номер набирал. Потом подходит к ним

этот, шофер «жигуля». Наверно, где-то неподалеку припарковался. Влез в «Волгу», минут пять толковище у них. Потом конопатый вылез, ушел. И тут же «Волга» отчалила. А через пару минут на ее место «жигуль» этот втерся. Тут я совсем «заснул». Фраер из «Жигулей» не вылезал до вашего появления. Все, товарищ начальник.

– Договаривай, договаривай, Петя.

– Номер «Волги» В 423 УФ, РУС 77. – Впервые на сумрачном лице Забраченкова появилась улыбка.

Было начало одиннадцатого вечера, а следователь по особо важным делам ФСБ Вениамин Георгиевич Миров все еще находился в своем кабинете, ожидая звонка от Арчила, который уехал в клинику, где в палате на третьем этаже находился граф Оболин. Во второй половине дня с лечащим врачом связаться не удалось, а дежурная сестра в справочной клиники ничего вразумительного сказать не могла, кроме:

– Ждите утра. Он в списке выписанных не значится.

«Не значится! – злился Миров. – Встреча с графом и немедленное выяснение некоторых обстоятельств дела нужны были еще вчера». Чтобы хоть как-то занять время, Вениамин Георгиевич в который раз перечитывал два документа, полученных сегодня.

«РАПОРТ

1. Квартира № 14, двухкомнатная, по улице Третьей Индустриальной, 53, в которой, согласно личному делу Воротаева Никодима Ивановича, проживает он со своей семьей, после вскрытия двери оказалась пустой. Произведен тщательный обыск. Квартира имеет явно нежилой вид. Нет холодильника, телевизора, телефона, хотя две телефонные розетки имеются. Нет предметов быта: посуды, одежды, картин на стенах или фотографий и проч. Только две старые тахты, несколько простых стульев, три стола. Чисто, прибрано. И – главное – нигде не обнаружено отпечатков пальцев, все тщательно и профессионально протерто.

2. Опрошены соседи: Мищенко Варвара Дмитриевна, соседка по площадке, кв. № 16, и пенсионер Гришин Николай Александрович, с третьего этажа, кв. 10. По их показаниям: ни та, ни другой не видели, чтобы в последние дни жильцы кв. № 14 куда-либо переезжали, грузили вещи на машину и т. д. Мищенко В. Д. показала: она хотя и редко, но встречалась с Никодимом Ивановичем и его женой, имя и отчество забыла, потому что жена Воротаева Н. И. была женщиной замкнутой, нелюдимой и неразговорчивой. Но соседями Воротаевы были замечательными, по словам Мищенко В. Д.: тихими, вежливыми, никаких скандалов. Последний раз – обращаю на это Ваше внимание – гражданка Мищенко В. Д. видела Воротаева Н. И. позавчера, т. е. 23 июля сего года. Он закрывал свою квартиру ключами и (цитирую) „вежливо мне сказал: «Добрый вечер, Варвара Дмитриевна»“.

Пенсионер Гришин Н. А. еще показал, в частности (цитирую): „Лет пятнадцать назад кв. № 14 занимали жиды, Вакслеры. Они бежали в свой Израиль. И в кв. № 14 появились эти Воротаевы, русские люди. И очень правильно. Пусть всякие Вакслеры живут в своем Израиле“.

3. В ЖЭКе квартира № 14 по адресу Третья Индустриальная, 53, оформлена с апреля 1958 года на имя Вакслера Арона Рафаиловича. И – обращаю на это Ваше внимание – все коммунальные платежи за последние годы точно в определенные сроки, производились квартиросъемщиками под этой фамилией – Вакслер. Последние платежи – за электричество, воду, жилплощадь – датированы 8 июня сего года. То же самое на телефонном узле – последняя платежка датирована тоже 8 июня.

(Наверно, в четвертый раз перечитывая рапорт, следователь Миров подумал: «Надо обязательно получить копию этой платежки. А может быть, и платежки за предыдущие месяцы».)

4. Есть все основания предположить, что за нами, во всяком случае на первом этапе, вел наблюдение водитель, – возможно, хозяин „Жигулей“. Приметы водителя: молодой человек, возраст – к тридцати годам, лицо в веснушках, широкий крючковатый нос, глаза желто-коричневые. Думаю, что есть смысл попытаться найти и красные „Жигули“, и их хозяина.

Н. Корчной. 25.07.96 г.».

«Правильно ты думаешь, Коля, – вздохнул Вениамин Георгиевич. – Только ведь это искать иголку в стоге сена…» И следователь приступил (уже в который раз!) к чтению второго документа.

«РАПОРТ

Фирма „Амулет“ (акционерное общество закрытого типа) зарегистрирована в декабре 1993 года, функционировать начала по адресу 4-й Обыденский проезд, 18, с 10 февраля 1994 года. Глава фирмы и держатель всего пакета акций – Василий Никитович Дакунин, старик, возраст за семьдесят (факт представляется весьма странным и подлежит тщательному анализу и осмыслению). Словесный портрет „нарисовал“ г-н Красовский Борис Лазаревич, коммерческий директор агентства „Транстрэйд-Русь“, которое расположено по соседству с „Амулетом“, за стеной: возраст ближе к восьмидесяти, сильные, породистые черты лица, высокий, сухопарый, со спортивной или военной выправкой, до преклонного возраста

занимался парусным спортом, яхтсмен, аристократические манеры, безукоризненная, но старомодная речь. Б. Л. Красовский: „Говоря по-русски, как бы испытывает некую трудность, которую приходится преодолевать“. Так обычно говорят русские люди, долгие годы жившие за рубежом, в другой языковой среде.

Ни в одном отделении Госбанка, ни в одном московском коммерческом банке счета фирмы „Амулет“ не обнаружены. Информация по нашим каналам о наличии – или отсутствии – счетов „Амулета“ в банках и отделениях Государственного банка в Московской области собирается. Надеюсь, результаты будут ко второй половине завтрашнего дня.

В налоговой инспекции АОЗТ „Амулет“ за два с половиной года налоги платило исправно, в установленные сроки. В 1994 году доход „Амулета“ был 1 миллион рублей, в 1995 году – 274 миллиона 4 тысячи рублей; в 1996 году налог уплачен за первый квартал – 78 миллионов 131 тысяча рублей. В 1995 году, в ноябре, налоговой инспекцией была проведена всеобъемлющая ревизия финансовой деятельности „Амулета“. Никаких нарушений, сокрытий доходов и проч. не обнаружено. Более того, в заключительном акте инспектором записано: „Бухгалтерская и в целом финансовая деятельность АОЗТ «Амулет» безукоризненна и может служить примером для других предприятий подобного типа“.

(Прочитав эту цитату, Вениамин Георгиевич Миров подумал: «А инспектор явно с советской социалистической закваской».)

Все документы фирмы „Амулет“ оформлены на имя Дакунина В. Н.

В 17 часов 50 минут, после оформления всех необходимых документов, при участии местного отделения милиции (четыре человека, их фамилии и звания указаны в акте о проведении обыска, который прилагается) была вскрыта дверь офиса фирмы „Амулет“ (офис располагается на первом этаже) и произведен тщательный обыск. Все четыре комнаты оказались абсолютно пустыми, голыми. Вывезено все, что здесь было, и только по наличию электророзеток (их всего 32) можно предположить, что комнаты „Амулета“ были начинены мощной техникой. Интерес представляет только одно помещение: в последней комнате есть дверь в глухой стене, за которой два марша лестницы ведут вниз, в просторное подвальное помещение. Там был (судя по следам от пуль на одной из стен) оборудован тир, о котором вряд ли кто-либо знал, кроме персонала „Амулета“ и, возможно, кого-то из клиентов. Стены подвального помещения обшиты звукопоглощающим материалом, по моему первому определению, американского производства (образец материала отправлен на экспертизу).

С момента нашего появления у здания фирмы за нами велось наблюдение. Сначала из белой „Волги“, возле которой мы припарковались (В 423 УФ, РУС 77), вышел водитель с девушкой „похабного“ вида и двумя мужчинами, внешность которых определить было невозможно. Один из них, в очках, трижды говорил по телефону. Затем „Волгу“ сменили „Жигули“, красная „девятка“ (В 113 КН, РУС 77). Ее водитель, не скрываясь, подходил к нам, просил закурить, держал себя нагло, вызывающе, можно сказать – провокационно. Внешний портрет водителя «Жигулей»: мужчина лет двадцати семи – тридцати, выше среднего роста, худощавый, но явно физически сильный, светловолосый, лицо рябое, широкий крупный нос лопаткой со слегка вывернутыми ноздрями; главная примета – глаза (подобных я не встречал никогда): они темно-желтого цвета, с черными точками. Во всем облике парня агрессивность, напор, бесстрашие.

Полагаю, необходимо объявить в немедленный розыск обе машины: и „Волгу“, и „Жигули“, хотя шансы на успех 1:99.

А. Табадзе

Прилагаются документы: 1. Акт о проведении обыска 25.06.96 г.

Прочитав и этот рапорт, Миров подумал: «Уже сделано, Арчил. Ищут и „Жигули“, и „Волгу“, и фургон „Мерседес-бенц“. Не только в Москве, но и в Московской области, в областных городах по двух-сотпятидесятикилометровому кольцу от столицы: в Туле, в Калуге, во Владимире, в Рязани, в Твери… Предупреждены все посты ГАИ и прочие службы, которые всегда включаются в дело в подобных экстремальных ситуациях…»

Зазвонил телефон.

«Наконец-то!»

Однако это была жена.

– Веня! – Голос звучал устало и раздраженно. – Ты опять будешь ночевать на служебном диване?

– Я устал повторять, Катя, – сдержанно ответил Вениамин Георгиевич, – такая у меня работа. Я же звонил тебе два часа назад.

– Утешил…

– Ложись спать. Я буду через час.

– Не забудь, завтра пятница. Отвезешь нас с Иришкой на дачу. А сам как знаешь.

– Да я тоже…

Но в телефонной трубке уже бились короткие гудки – супруга бросила трубку. «Что ж, от судьбы не уйти… Все идет к логическому концу, – подумал Миров. – Она уже совсем не понимает меня. Не хочет понимать…» И опять раздался телефонный звонок. «Нет, все-таки у Кати есть совесть. Сейчас, как всегда, будет извиняться за несдержанность».

– Это я, Вениамин Георгиевич, – услышал он взволнованный голос своего зама. – Звоню из клиники. Все в порядке! Завтра графа выписывают…

– Слава богу! – вырвалось у Мирова.

– У меня тоже гора с плеч. Лезут в голову всякие дурацкие предположения.

– И у меня тоже лезут. Ты виделся с Александром Петровичем?

– Нет, к нему категорически не пускают. Даже мое удостоверение не помогло. Говорил с графом по телефону. Он убит происшедшим, не хочет верить… Рвется из больницы. Договорились, что наши ребята его завтра утром доставят в «Космос»…