Золотая Кастилия

Эмар Густав

— Вы немножко сумасбродны, — заметил дон Фернандо, смеясь. — Ваше упорное уединение с некоторого времени — единственная причина всего этого.

— О! Не смейтесь, сеньор, умоляю вас! Смею вас уверить, что я очень страдаю, — сказала она со слезами на глазах.

— Если так, милое дитя, вам надо лечь в постель и позвать доктора.

— Нет, нет, я поеду с вами; кажется, вы правы и свежий воздух рассеет эту непонятную тоску.

— Вы действительно согласны ехать со мной, Хуана? Хочу заметить,

что не намерен навязывать вам своей воли.

— Благодарю вас, сеньор, но я сама предпочитаю выехать. Я прошу у вас только несколько минут, чтобы взять шарф и накинуть мантилью на плечи.

— Я подожду сколько вам угодно.

— Только две минуты. Пойдемте, кормилица.

И донья Хуана, легкая, как птичка, бросилась из комнаты.

— Увы, почему она не моя дочь! — прошептал старый офицер, подавляя вздох.

Молодая девушка появилась почти тотчас.

— Не долго ли я отсутствовала? — спросила она, улыбаясь.

— Вы просто очаровательны, моя обожаемая дочь.

— Пойдемте, пойдемте, — ответила она с лукавым видом, — теперь, когда я исполнила вашу просьбу, вы опять сделались любезны.

Они вышли. На полпути к гавани они встретили капитана корабля «Тринидад», который, потеряв терпение дожидаться их на пристани, решил идти к ним навстречу.

Капитан был еще молод, с умным и решительным лицом. Прежде он служил офицером на военном испанском флоте и слыл моряком образованным и опытным.

Шлюпка для гостей была готова. По знаку капитана она подплыла к пристани.

За несколько минут они добрались до «Тринидада», великолепного трехмачтового судна с десятью бронзовыми пушками, похожего скорее на военный корабль, чем на мирное торговое судно.

На судне царил полный порядок. Губернатор и его питомица были приняты с должными почестями. Под навесом был приготовлен стол с пышным завтраком для четырех персон.

Представив губернатору своих офицеров, капитан пригласил лейтенанта, старого моряка, с которым плавал уже давно, сесть за стол вместе с ним, предварительно испросив позволения у дона Фернандо д'Авила, которое тот поспешил дать. После этого капитан велел подавать завтрак.

Кушанья были превосходные, вина — отборные. Донья Хуана, как бы желая забыть свое дурное расположение духа, а также невольно увлеченная новизной впечатлений, оживленным видом рейда и красотой пейзажа, как будто совершенно забыла о своей тоске, была очаровательна, весела, смеялась и поддразнивала старого лейтенанта, который не понимал ее шалостей и представлял из себя пресмешную фигуру, что еще больше веселило сумасбродную девушку.

— Ну, Хуана, — спросил ее опекун, — жалеете вы теперь, что поехали со мной?

— Не напоминайте мне об этом, дон Фернандо, я была глупа, теперь я поумнела. Сеньор капитан, покажите мне ваши прекрасные

вещи.

— Об этих вещах судить вам, сеньорита, их никто еще не видел; прежде чем их распаковать, я ждал вас, зная ваш несравненный вкус, чтобы посоветоваться.

— Предупреждаю вас, что я буду очень строга.

— Я этого желаю, сеньорита, ведь вещи, которые понравятся вам, непременно произведут фурор среди других дам.

— Смотрите, не ошибитесь, сеньор капитан, наши дамы кичатся своим вкусом.

— Иначе и быть не может, сеньорита, только я убежден, что ваш вкус превосходит их.

— А вы льстец, сеньор капитан, — заметила донья Хуана, смеясь. — Когда же вы намерены разложить передо мной эти ослепительные вещи?

— Тотчас после завтрака.

— А вы, сеньор лейтенант, — обратилась она к старому морскому волку, который, чтобы не конфузиться, ел и пил без меры, — вы ничего не привезли?

— Я, сеньорита? — переспросил он, чуть не подавившись, так торопился ответить, и бросая вокруг себя испуганные взгляды. — Что я мог привезти, сеньорита?

— Ну, я не знаю; вещицы какие-нибудь, кружева или, может быть, золотые гребни, которые носят знатные севильянки.

— Нет… Кажется, нет.

— Как, кажется? Разве вы этого не знаете наверняка?

— Извините, сеньорита, я знаю наверняка, что у меня есть только кисея для пологов.

— О-о, это очень хорошо! — вскричала донья Хуана, всплеснув руками. — А ничего другого у вас нет?

— У меня есть только серебряные шпоры.

— Для дам?

— О нет! Для мужчин. Однако если вы соблаговолите их принять, сеньорита, я буду очень рад вам предложить.

— Шпоры или кисею?

— И то и другое, сеньорита, — ответил он, почтительно поклонившись ей.

Молодая девушка рассмеялась так громко и заливисто, что старый офицер был буквально поражен. В эту минуту к капитану подошел юнга и, поклонившись ему, шепнул на ухо несколько слов.

— Сеньор губернатор, — сказал капитан, поворачиваясь к дону Фернандо, — с вами желает говорить какой-то человек.

— Пусть подождет, — ответил дон Фернандо, — у меня не так часто выпадает свободная минута, чтобы половину этого драгоценного времени тратить на дела.

— Извините, сеньор, но этот человек сказал, что он пришел по очень важному делу и что когда вы узнаете его имя, вы тотчас примите его.

— А-а! Какое странное требование у этого человека! Кто это такой?

— Кажется, моряк, — почтительно ответил юнга.

— И он сказал вам свое имя, которое должно так безотказно подействовать на меня?

— Сказал, сеньор губернатор.

— Что же это за имя?

— Агуир.

— Как! — вскричал губернатор, вскочив и побледнев как смерть. — Вы говорите, Агуир?!