Золотая Кастилия
Шрифт:
Накануне вечером, на закате солнца, Монбар на легкой шлюпке с десятью гребцами приблизился к берегу настолько, чтобы, оставаясь невидимым в зыби волн, рассмотреть в подзорную трубу, что происходит на суше.
Он заметил несколько больших судов с людьми, направлявшихся к Голубиному острову. Эти суда подплыли к берегу и высаживали своих пассажиров. Монбар, несмотря на риск, которому подвергался, подобравшись еще ближе, крайне встревоженный этой высадкой, приказал своим матросам править к острову.
К счастью для него, солнце закатилось и царил глубокий мрак. Он мог продвинуться вперед
Действительно, это были солдаты, посланные доном Фернандо д'Авила под начальством полковника дона Сантьяго Тельеса, чтобы подкрепить гарнизон.
Флибустьер, удовлетворенный увиденным и считая бесполезным свое дальнейшее пребывание здесь, поспешил повернуть шлюпку и вернуться на свой корабль, до которого добрался в полночь. Он тотчас отправил Франкера к командирам других кораблей с приказанием распустить паруса на восходе солнца и продвигаться к острову полукругом, предоставив его фрегату указывать путь флоту. Адмирал, понимая, что испанцы оповещены о его прибытии, не хотел дать им время укрепить позиции и решил немедленно атаковать и во что бы то ни стало захватить Голубиный остров, потому что от взятия этого пункта, возвышавшегося над входом в озеро, зависел успех всего предприятия.
Грандиозное и грозное зрелище представлял для испанцев этот флот в пятнадцать кораблей, направлявшийся к озеру Маракайбо и появившийся, так сказать, из недр волн при первых лучах восходящего солнца. Но люди, посланные для подкрепления в форт Барра, были отборные солдаты под начальством опытных офицеров; они знали, на что идут. С чувством радости, смешанной с гневом и гордостью, наблюдали они за приближением ненавистного неприятеля, который заставил их вытерпеть столько поражений и которому они горели нетерпением блистательно отомстить.
Приблизившись к берегу, по сигналу адмиральского корабля все суда остановились. Ракета, пущенная из сторожевой башни, уведомила испанский гарнизон, что флибустьерский флот готовится войти в озеро. Канониры стояли с зажженными фитилями, готовые стрелять по горловине, над которой возвышался форт.
Прошло довольно продолжительное время, в течение которого флибустьеры не совершали никаких видимых маневров и стояли совершенно неподвижно. Испанцы не могли понять такого бездействия, не знали, чему приписать его. Внезапно от фрегата отделилась лодка, на носу которой развевался парламентерский флаг. Лодка на веслах направлялась к берегу.
— Что это значит? — спросил комендант форта у полковника.
— Это значит, — ответил тот, — что эти люди, вероятно, хотят сделать нам предложение.
— Договариваться с подобными негодяями! — вскричал комендант с гневом. — Это же стыдно! Я прикажу потопить эту проклятую лодку.
Он сделал движение, собираясь подойти к ближайшей батарее.
— Сохрани вас Бог! — с живостью остановил его полковник. — Мне приказано держаться как можно дольше, чтобы выиграть время; это пойдет нам только на пользу.
— Раз так, принимайте командование на себя, полковник, — с досадой
— Хорошо, — сказал полковник, — я возьму на себя эту ответственность. Речь сейчас идет не о гордости или щепетильности, надо спасать город. Предоставьте мне действовать.
— Действуйте, полковник. К тому же вы выше меня по званию и я обязан повиноваться вам.
Полковник велел тотчас выкинуть парламентерский флаг над фортом и спустил на воду лодку. Когда флибустьеры подплыли на ружейный выстрел к форту, они остановились. Полковник сошел в лодку и, как только заметил, что флибустьеры остановились, велел грести к ним. Обе лодки скоро очутились на расстоянии пистолетного выстрела друг от друга. В флибустьерской лодке сидел сам Монбар. Он встал и, сняв шляпу, сказал:
— Подходите ближе, сеньор, клянусь честью, вам нечего опасаться обмана или измены с нашей стороны.
— Кто мне за это ручается? — спросил полковник. — Я — комендант форта.
— А я адмирал флота, — сказал Монбар, — кроме того, со мной в лодке находятся четыре безоружных человека, а с вами — двадцать прекрасно вооруженных человек. Стало быть, опасаться должны мы.
— Это правда, — сказал полковник. — Причаливай, — обратился он к рулевому.
Обе лодки тотчас сошлись борт о борт. Монбар ухватился за край лодки, чтобы она не опрокинулась, и одним прыжком очутился возле полковника. У него действительно не было оружия.
— Вы видите, сеньор полковник, — сказал он, — что я подаю вам пример доверия.
— Вы находитесь под охраной кастильской чести, сеньор кабальеро, — благородно отвечал полковник.
Монбар вежливо поклонился.
— Вы хотели переговоров, сеньор, — продолжал полковник. — Я жду, говорите.
— Разговор будет коротким, кабальеро. Я прошу вас сдать мне форт.
Полковник засмеялся.
— Действительно, коротко и ясно, — заметил он, — вы приступаете прямо к делу.
— Такая уж у меня привычка, кабальеро. Прошу вас отвечать мне.
— Я последую вашему примеру, сеньор, и отвечу вам одним словом — нет.
— Прекрасно, я только хотел вам заметить, что лачуга, над которой вы начальствуете, не может сопротивляться силам, нападающим на нее.
— Это мое дело, сеньор. Эта лачуга, как вы ее называете, поручена мне. Если я не могу спасти ее, по крайней мере я могу умереть, защищая ее от вас.
— Это будет смерть достойная, конечно, но бесполезная.
— Может быть, сеньор; вы не знаете состояния наших сил.
— Ошибаетесь, я знаю о них так же хорошо, как и вы. Вспомните графа де л'Аталайя и посмотрите на меня хорошенько, — прибавил Монбар, снимая шляпу и отбрасывая волосы со лба.
— Возможно ли! — вскричал полковник с изумлением.
— Это был я. Ну как, не изменяет ли ваших намерений это открытие?
— Нисколько, сеньор, моя решимость непоколебима.
— Послушайте, — продолжал Монбар примирительным тоном, — вы человек храбрый. Зачем же ради пустой славы вы хотите погубить целый гарнизон, находящийся под вашим командованием? Честное слово дворянина, я предложу вам хорошие условия.