Золотая клетка для светского льва

Климова Юлия

– Мне кажется, – усмехнулся Тихон, – если бы ты сложил все свои заначки в одну большую кучу, то миллион обязательно бы получился.

– Нет, – мотнул головой Санька, – чувствую, ста тысяч бы не хватило.

Особой дружбы Тихон ни с кем не водил – в его ситуации это была непозволительная роскошь. Но некий приятельский круг имелся, и временами случались затяжные встречи, сдобренные хорошей выпивкой, закуской и байками из собственной жизни или из жизни товарищей по профессии.

Санька Жук был не просто приятелем, он был любимчиком,

при взгляде на которого с трудом удавалось сдержать улыбку. Ему очень подходило забавное определение – чудак-человек. Наблюдая за его суетливыми движениями, Тихон частенько гадал: Жук – это фамилия или прозвище, полученное за длинные рыжие усы, круглое тело и короткие ноги? Спрашивать об этом он не решался – Санька временами был настолько обидчив, что невинным вопросом можно было спровоцировать настоящую ссору с громкими фразами: «Больше никогда ко мне со своей селедкой и водкой не приходи» или «Все следователю расскажу, когда время придет».

Санька Жук был вором – удачливым и увлекающимся. Уже с раннего детства он таскал все, что плохо лежит, а с отрочества научился таскать и то, что лежит хорошо. Отправляясь в магазин за хлебом, он мог вернуться с карманами, набитыми цепочками и браслетами или всевозможными наручными часами. Санька совершенно не помнил, где и что он брал, и самое невероятное – он не помнил, куда он это впоследствии положил. Он, точно запасливая белочка, всю жизнь прыгал от одного потайного уголка к другому: зарывал, заворачивал, запихивал и забывал – в чем никогда и никому не признавался.

Можно было не сомневаться: миллион у Саньки давно уже был, но в силу все той же беличьей болезни собрать его воедино не представлялось возможным. И никто от этого не страдал – ни мечтательный Санька, ни его миллион.

– Женщины очень много едят, – задумчиво произнес Санька, отправляя в рот еще один глянцевый кусочек селедки, – я ведь не прокормлю ее, если заранее финансово не подготовлюсь. Некоторые наметки я уже начал делать… – он улыбнулся и хитро подмигнул Тихону, – придумал я способ зарабатывать кучу денег, не выходя из квартиры. Деньги рекой потекут. Рекой! А главное – никакого риска!

Тихон смотрел на приятеля с умилением. Несколько разомлев от водки, он откинулся на мягкую спинку старого зеленого кресла и готовился услышать новый способ обогащения, который поможет Саньке прокормить всего одну женщину.

– Я писателем стану, – важно произнес Жук и, поднявшись, царственной походкой прошествовал к книжным полкам. Зацепившись мыском тапки за край ковра, он споткнулся, недовольно поморщился, обернулся и сердито погрозил пальцем початой бутылке водке, совершенно справедливо считая ее виновницей этого конфуза.

Тихон спрятал улыбку в усах и нетерпеливо заерзал в кресле. Куда это Санька направился с таким важным видом? Раздулся, как индюк! Ишь ты – писателем он решил стать! Умора!

– Вот! – Санька вернулся к столу с плоской кожаной коробочкой. Раскрыл ее и протянул Тихону.

– Что это?

– Ручка,

не видишь, что ли?..

– Вижу, – пожал плечами Тихон и вынул темно-синюю ручку из футляра.

– Колпачок серебряный, это чтобы работалось лучше, чтобы вдохновение меня не покидало ни днем, ни ночью, – пояснил Санька, возвращаясь на стул.

– «10 марта 2005 года», – прочитал Тихон и с изумлением посмотрел на приятеля. – А это что значит? – поинтересовался он.

– Вчера было десятое марта… вот я и вывел… ну, чтобы на всю жизнь запомнить день, когда я решил стать великим писателем. Это же я не только для своего самолюбования стараюсь, – фыркнул Санька, – это я, так сказать, облегчаю жизнь своим читателям-почитателям и потомкам. Чтобы знали, когда это историческое событие случилось, и не ломали голову понапрасну.

– Понятно, – кивнул Тихон.

– Ты же знаешь, как я уважаю во всем организованность. А то будут потом музей имени меня открывать – устанут собирать информацию, я же натура многогранная!

– Это да, – согласился Тихон, возвращая ручку обратно в футляр.

– Я и сюжетец уже для книжки мысленно набросал… рассказывать пока не стану, а то тебе читать неинтересно будет. Давай еще по рюмочке – за меня и за мою будущую жену. Ох, и нелегко ей будет… мы – писатели, народ очень капризный.

– Удачи тебе, Санька! – подкладывая на тарелку приятеля маринованных грибочков, благословил Тихон.

Глава 20

А где же брошь?

Ирма, потеряв союзницу (Акулина Альфредовна впала в депрессию), решила действовать самостоятельно. Сколько можно ограничивать свое общение с Егором легким кокетством? Довольно! Она попробовала быть милой и пушистой, не навязываться и не делать даже легких поползновений в сторону секса, и чем это обернулось? Да ничем! В этом-то и проблема.

– Сейчас пойду, лягу перед ним на стол, и тогда посмотрим, кого он на самом деле хочет: меня или эту пигалицу Дашку! – выпалила Ирма и даже принялась нервно стаскивать с себя водолазку. Но потом решила все же не рисковать и не шокировать Егора своим полуобнаженным видом. Наведя марафет, она спустилась на первый этаж, распахнула дверь кабинета и уверенным шагом подошла к столу. Вскарабкавшись на него, она изогнулась, как ей показалось, в очень эротичной позе, и замерла, ожидая Егора, – борсетка его лежит, значит, он еще заглянет сюда перед работой.

Егор проснулся задолго до того, как зазвенел будильник. Бодро прошлепав босыми ногами в ванную комнату, он принял душ и, напевая, стал одеваться.

Он пел, улыбался и даже подумывал, а не сходить ли вечером с Костиком в ресторан, не отметить ли свое освобождение от «невесты»? Это же так здорово – наконец-то она не путается под ногами!.. Он перестал петь и скрипнул зубами. Отшвырнул пиджак и пошел на кухню. Кофе. Много крепкого кофе – и бегом на работу, чтобы в голове были только отчеты, цифры и скучные договоры.