Золотая клетка для светского льва
Шрифт:
Даша. Даша. Дашка… Упрямая, дерзкая девчонка с карими глазами и волосами цвета карамели. И пахнет от нее конфетами – шоколадными конфетами…
– Спит, наверное, еще, – буркнул Егор, вспоминая, как увидел ее в кухне на следующий день после встречи около «Заводной утки». Голова его тогда гудела от похмелья, а в сердце точно заноза какая засела… Заноза! Вот подходящее определение для этой девчонки! Ну сколько можно, сколько можно думать о ней?
Егор почувствовал раздражение. Почувствовал и очень обрадовался этому – хорошо, что он на нее злится,
Первый день без нее – сколько же он этого ждал?! Неделю.
Он налил кофе и вышел в гостиную. В доме тихо. Тихо и как-то пусто…
Нет, нет, не может одна маленькая девчонка испортить ему такое замечательное утро просто своим отсутствием.
– Не может, – уверенно сказал Егор и направился в свой кабинет.
– А это я, – пропела Ирма, как только дверь распахнулась. Она кокетливо потянулась, точно кошка, и облизала губы. – Ну что же ты так долго не шел, – приторно упрекнула она и закинула голову назад. – У меня уже все онемело, и тебе придется изрядно потрудиться, чтобы я…
Договорить она не успела. Егор захлопнул дверь, развернулся и, пробормотав: «Сумасшедший дом какой-то…», – вернулся в кухню. Вылил недопитый кофе в раковину, схватил губку, плеснул на нее жидкость для мытья посуды и с нездоровым энтузиазмом принялся драить чашку.
«Можно позвонить ей… только чтобы узнать, как они вчера доехали. Адрес у меня есть – номер телефона раздобыть не проблема. Позвоню и скажу… нет, этого я говорить не буду… Дашка, Дашка, да что же ты за заноза такая…» Егор с грохотом отправил чашку на полку, тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и приказным тоном сказал себе:
– Хватит! Сейчас на работу, а вечером видно будет.
Не желая лишний раз встречаться с Ирмой, он махнул рукой на борсетку и направился в гардеробную. Старательно напевая один из музыкальных хитов, пытаясь вернуть себе хорошее, беззаботное настроение, он надел ботинки, натянул куртку, убедился, что ключи от «Мазды» преспокойно лежат в кармане, и обернулся.
На крючке, касаясь бахромой верхних полок обувного шкафчика, висел длиннющий вязаный шарф Дашеньки…
– Забыла, – выдохнул Егор и потер лоб ладонью.
Закрыл глаза – и тут же открыл их, точно пытался проверить – не мираж ли это?
Не мираж.
Он улыбнулся до ушей, сунул шарф за пазуху и торопливо вышел из дома.
– Спасибо тебе, Даша, спасибо, – тихо сказал он, сбегая по ступенькам крыльца.
Теперь у него был прекрасный повод навестить семейство Волошиных вечером.
* * *
Оставив машину около продуктового магазина, хвастливо демонстрирующего плакаты с рекламой и новогодними скидками, Тихон свернул в Леонтьевский переулок, прошел сто метров и остановился около серо-коричневой башни. Последний раз он был здесь давно: то одно, то другое, вот и не получалось выбраться, но адрес не забыл и, неторопливо поднимаясь на четвертый этаж, с любовью поглядывал на старые надписи и рисунки, которые
Хозяин квартиры среагировал на звонок практически сразу – дверь распахнулась, звучно стукнув ручкой о стену.
– Тихон!
– Санька!
– Старый чертеняга!
– Усатый жук!
Санька, одетый в короткий махровый клетчатый халат, смешно подпрыгнул на месте и раскинул руки в стороны, приветствуя гостя. Его правая рука была плотно обмотана бинтом, под которым угадывался гипс, а в районе указательного пальца красовался белый лохматый бантик.
Санька буквально затащил Тихона в квартиру, радостно обнял его и вкрадчиво осведомился:
– Селедку принес?
– А то! – Тихон продемонстрировал целлофановый пакет, в котором покоилась традиционная сельдь пряного посола. Не порезанная, потерявшая в вакуумной упаковке и вкус, и запах, а настоящая – целая, бочковая.
– Ну, молодец, ну, голова! – похвалил Санька и подтолкнул Тихона к кухне. – Ты где пропадал, пень этакий?!
– Да завозился совсем… ремонт делали… летом.
– Буржуй, одно слово – буржуй! – выставляя на стол рюмки и тарелки, воскликнул Санька.
– А с рукой у тебя что? Перелом?
– Он самый. Не повезло – упал на ровном месте, и вот случилась такая неприятность… Перелом-то еще какой-то дрянной, еще месяц забинтованным ходить, – Санька скорчил гримасу, наглядно показывая, какие муки ему предстоит вытерпеть.
– Что же ты так неосторожно?..
– Да если б знал, где упаду, – ортопедический матрас бы постелил и сверху пуховую подушку положил. Эх, не будем о грустном, давай-ка, как в старые добрые времена, закатим пирушку до последней капли водки!
Тихон устроился за столом, рядом с холодильником, и принялся приводить селедку в должный вид: постелил на доску целлофановый пакет, положил на него рыбу и заработал маленьким отточенным ножиком.
Скромно обставленная кухня приятеля, клеенчатая скатерка, запах сушеных грибов и жареной картошки очень располагали к задушевным беседам, но сегодня Тихон пришел не только ради праздной болтовни – был у него один очень важный вопрос, на который мог ответить только Санька Жук.
Тарелки с нехитрыми закусками заняли почти половину стола, картошка на сковородке призывно зашипела – «я уже готова», бутылки с пивом выстроились в ряд, отливая магнетическим янтарным светом. Санька пригладил рыжие усы, заправил белую футболку в старенькие тренировочные и радушно объявил начало трапезы.
– Накладывай побольше, – сказал он, потирая руки, – где ты еще так вкусно пообедаешь? Нигде!
– Это верно, – кивнул Тихон, искренне разделяя точку зрения приятеля. Хорошо кормили в доме Корнеевых, но между изысканным жюльеном из грибов и языка и кусочками рассыпчатой картошки с квашеной капусткой он, не задумываясь, выбрал бы второе. – А я же к тебе по делу, – честно признался Тихон, разламывая кусок мягкого черного хлеба. – Очень рассчитываю на твою помощь… тут такое дело…