Золотая Королева
Шрифт:
– Ну, значит, до твоих съемников мне не добраться. Я хочу одного: освободить свою сестру побыстрее и попроще и чтобы меня при этом не поймали. Ты, конечно, знаешь, как это сделать.
У Бревина напряглись брюшные мускулы, и Галлен испугался, что мертвец сейчас сядет в гробу – даром, что твердый, как деревяшка. Но Бревин быстро произнес:
– Во-первых, тебе надо застать ее врасплох. Лучше, когда она спит. А если нельзя застать ее спящей, надо ее связать, чтобы вожатый не мог дать тебе отпор – ведь он овладеет ее телом при малейшей опасности. По возможности производи эту операцию в комнате с металлическими
– Каким образом?
– Брось его в кислоту, раздави или сожги. Его надо раздробить на атомы.
– А если уничтожить вожатого не полностью? – спросил Галлен, уже предугадывая ответ.
– Если вожатого восстановят, он опознает тебя.
– Спасибо тебе, Бревин. Покойся с миром. Я уже надел на тебя штаны и никому не выдам твоей тайны.
Галлен сел и задумался. Он знал, где ночуют аберлены Картенора – недалеко от знакомого ресторана, в комнатах с окнами на реку. Надо будет действовать быстро – влезть в окно и снять вожатого, пока завоеватели не сбегутся на сигнал оконного детектора. А потом один бросок – и вожатый уйдет в илистые глубины реки. Завоевателям понадобится порядочно времени, чтобы выловить прибор оттуда. К той поре Галлен располагал быть уже далеко от Тукансея, на пути к воротам и к новому миру.
Галлен снял с Бревина колпак, закрыл крышку и задвинул гроб на место. Нельзя оставлять бедняжку Мэгги в рабстве дольше, чем потребуют самые необходимые приготовления. Черный покойницкий колпак был сделан из плотной ткани. Может, он и не столь толст, как стены комнаты, но авось способен удержать радиоволны вожатого.
Галлену оставалось лишь надеяться на авось.
Дорога из Тукансея к воротам Сианнеса была почти свободна, но Эверинн ехала по ней с тяжелым сердцем, с гнетущим чувством вины. Она оставила за собой девять трупов своих горячих сторонников и трех живых существ – Галлена, Орика и Мэгги, предоставив им самим справляться с делами, которые выше их понимания.
И все же Эверинн продолжала свой путь. За час она проехала мимо двух маленьких городков, почти не сбавляя хода. На четыреста восемьдесят первом километре к северу от Тукансея земля стала превращаться в пустыню, в песчаную равнину с редкими потеками лавы.
Эти ворота, в отличие от многих других, были хорошо видны с дороги. Десять тысячелетий назад, когда ворота строились, ландшафт здесь был иным – возможно, вход в другой мир был спрятан в лесу или посреди болота, а не торчал на виду, как теперь.
И хотя на дороге почти не было движения, Эверинн не вдохновляла мысль о проходе через ворота в месте, открытом для посторонних глаз.
Она начала замедлять ход, но Вериасс вдруг замахал рукой и зашептал:
– Вперед, вперед! Не останавливайся. Даже не тормози!
Эверинн нажала на акселератор и на экране заднего обзора увидела шесть гигантских гуманоидов, вылезающих из замаскированного окопа рядом с воротами. Раньше солдаты сидели в укрытии, а теперь смотрели вслед магникару и, возможно, подумывали, не пуститься ли в погоню за ним. На виду их только шесть, но кто знает, сколько осталось
– Как ты их заметил? – спросила Эверинн, когда они отъехали подальше.
– Я не заметил. Просто почувствовал, что дело нечисто. Мэгги схватили три дня назад, так что было вполне вероятно, что нас поджидают. Времени у них было с избытком, чтобы перекрыть ворота и преградить нам путь. Еще через час они получат с Тиргласа подтверждение о нашем побеге, и дело станет еще хуже.
– Что же делать? – спросила Эверинн, глядя на Вериасса. Он охранял ее мать шесть тысяч лет. Он закалился во всяческих интригах и опасностях – Эверинн надеялась, что ей не придется постигать эту науку так, как ему.
– Надо будет набрать себе новых союзников. Без боя нам в эти ворота не прорваться. – Вериасс вздохнул. – Лучше всего, пожалуй, заняться этим в городе Гвианне. Он километрах в пятистах южнее и в девяноста восточнее от нас.
– Это там убили мою мать? – спросила Эверинн.
Вериасс чуть заметно кивнул:
– Там находится храм ее памяти. Посмотрим, посещается ли он. Возможно, союзники сами придут к нам.
Эверинн проглотила тяжелый комок, стараясь не заплакать. Она еще не бывала в усыпальнице своей матери. И пронесла через все миры, которые ей довелось посетить, одно тайное желание: увидеть родную могилу. И если Эверинн суждено было погибнуть после этого, она умерла бы с мыслью о том, что все-таки сделала в жизни нечто значительное.
– Я знаю, где найти трех верных союзников, – сказала она. – Они недалеко и как раз нуждаются в нашей помощи.
– Ты, разумеется, права, – с глубоким вздохом признал Вериасс. – Мы заберем их. Но я не позволю тебе подвергать себя опасности. Если они в беде, я попытаюсь спасти их. Но если меня постигнет неудача, обещай мне, что продолжишь путь без меня.
– Обещаю, – сказала Эверинн, и сердце ее радостно забилось. Все это время ее угнетало то, что она бросила Мэгги в неволе. Теперь, разворачивая магникар и направляя его обратно в Тукансей, Эверинн чувствовала себя легкой и свободной.
Два часа спустя Вериасс прокрался по склону холма в лагерь Галлена. Косые лучи утреннего солнца пронизывали кроны деревьев, пятная листья пурпурным и алым. Вериасс убрал магникар с дороги, спрятав его в кустах. Старый воин владел искусством двигаться бесшумно. Когда он пробирался по лесу в своем маскировочном плаще, полив себя специальным дезодорантом с планеты Джоулайт, отбивающим всякий запах, его не замечал никто, кроме разве самых чутких лесных зверей.
Так что Орика он застал врасплох. Медведь как раз строил на поляне шалаш из сосновых веток, прислоняя их к дереву. В тот миг Орик, закончив работу, сидел у шалаша и горячо молился.
– Отче наш, – рокотал он, дрожа, как малый медвежонок, – спаси и помилуй Мэгги и Галлена. Выведи их живыми и здоровыми из страны проклятых сидхов. Они ни в чем не повинны ни делом, ни помышлением. Это я привел их сюда, не видя иного способа спасти им жизнь, и я не хотел нарушать твои заповеди, поступая так. Если мы все же согрешили, сами того не ведая, пусть этот грех падет на мою голову, Мэгги же и Галлену отпусти всякую вину…
– Я уверен, что вся вина твоим друзьям будет отпущена, – сказал Вериасс. Перепуганный медведь хотел встать, но второпях упал.