Золотая Королева

Волвертон Дэйв

Последней деталью костюма был персональный интеллект – тонкая сетка со множеством серебряных треугольников. Галлен помедлил перед тем, как его надеть, – ему еще не приходилось носить манту. Галлен уже достаточно ознакомился с видами персонального интеллекта, чтобы отнестись с недоверием к этой новой разновидности, но Вериасс поторопил его:

– Надевай. Она обучит тебя тонкостям искусства защиты и нашепчет тебе много такого, что нелишне знать.

Галлен надел серебряную манту, и в голове послышался знакомый гул – искусственный разум устанавливал связь с носителем. Но образы не хлынули потоком в мозг, как это было в

пидке. Галлен просто почувствовал, как мускулы у него отвердели, словно перед боем, не напрягаясь при этом. Напротив, они почти полностью расслабились, зато все чувства обострились. Галлену показалось, что… он прислушался и уловил милях в двадцати к югу шум приближающегося флайера. Пилот докладывал по радио, что ничего не обнаружил в своем секторе поиска.

– Это что же такое делается? – воскликнул Галлен.

– В этой манте имеется множество датчиков. Она видит, слышит, обоняет. Улавливает движение и пеленгует военную технику лучше, чем доступно человеку. Если хочешь разглядеть что-то на расстоянии, закрой глаза и подумай о том, что хочешь увидеть. Если объект находится в поле твоего зрения, его увеличенный образ возникнет у тебя в уме. Со временем ты научишься пользоваться мантой без сознательных усилий.

– А как она производит обучение?

– Когда ты в безопасности и тебе ничто не грозит, в спокойные минуты она займется тобой всерьез. Но сейчас ты в опасности, и манта просто предупреждает тебя обо всем, что содержит в себе угрозу. Вот тебе правило на первые годы твоего обучения: когда возникнет опасность, просто дай себе волю, доверься своим инстинктам. Знание придет к тебе в свое время.

Галлен взял в руки маску, тонкую и желеобразную. Когда он приложил ее к лицу, она сразу прилипла к коже и приняла форму черт Галлена, как сапоги приняли форму его ноги.

Для Мэгги Вериасс принес платье цвета охры и бледно-зеленую маску. И манту внушительного размера, с десятками серебряных кружочков, ниспадающих до талии.

– Тебя я решил сделать главой техников, – сказал он. – Ты увидишь – этот интеллект знает гораздо больше, чем твой маленький вожатый, но это преданный слуга, а не жестокий властелин. Его можно снять в любое время.

– Но как же так, – сказала Мэгги, натягивая желтое платье на тонкую сорочку. – Ведь эти манты, вероятно, очень дороги.

– Да, очень – но и я очень состоятельный человек, причем уже давно. И мне ничего не стоит сделать вам этот подарок.

– Ты был мужем Семарриты до того, как дрононы одержали победу? – спросил Галлен.

– Мужем? Странное это слово и очень старое, и я не был ей мужем в твоем понимании, хотя и заботился о ней, как муж. Я снабжал ее всем необходимым и защищал, как свою жену, и это было делом всей моей жизни. Тогда, Галлен, я называл себя так же, как и ты – телохранителем, защитником. Но дрононы, по-моему, лучше определяют эту роль. Я был лордом-хранителем Семарриты, Пролагающим Путь. У дрононов телохранители сражаются за право стать личным почетным стражем Золотой Королевы. Победитель получает титул лорда-хранителя. Затем лорды-хранители различных ульев сходятся в ритуальном поединке, и королева победителя занимает имперский трон, становясь Повелительницей Роя. Поэтому ее лорд-хранитель зовется также «Пролагающим Путь» – ведь он прокладывает королеве дорогу к трону. Моей работой было сражаться за Семарриту, защищать ее от других могущественных правителей. Но

я никогда не был и не мог быть ее мужем в том смысле, в котором ты это понимаешь. Только ее защитником. А теперь я стал Пролагающим Путь для ее дочери, Эверинн.

– Значит, тебе Эверинн не дочь? – спросила Мэгги.

– Не в биологическом смысле. Она тарринка и принадлежит к расе прирожденных правителей. Я происхожу из менее высокого рода. Порой она зовет меня отцом из нежных чувств, и я зову ее дочерью, потому что вырастил ее, как родную. Эверинн – точная копия Семарриты, ее клон.

Подошедшему Орику Вериасс сказал:

– Мы поместимся в магникаре все пятеро, но боюсь, что ты, Орик, уж слишком заметен. Ну, делать нечего – придется тебя прятать. Я купил тебе плащ, надень его и не снимай до самой Гвианны.

Орик обнял Галлена и Мэгги с переполненным радостью сердцем:

– Мои молитвы услышаны. Вы спасены.

– Поблагодари за это и Вериасса, – сказал Галлен. – Это с его помощью все сошло так гладко.

Орик пришел в недоумение. Ему казалось, что они попали в беду как раз из-за того, что вздумали помочь Эверинн и Вериассу. Это в порядке вещей, если Вериасс помог им в свой черед.

Орик понимал, что их приключения не кончены, а только начинаются. Но стоило взглянуть на бледное, измученное лицо Мэгги, чтобы увидеть – их маленький отряд уже понес потери. А Галлен в своей мерцающей лавандовой маске был вылитый сидх. Мэгги и Галлену никогда не стать прежними после этого путешествия. И Орик чувствовал себя отверженным, одиноким. Из всех них только он нашел в себе силы воспротивиться влиянию этого мира, предпочтя вынести все последствия такого решения.

Из последнего свертка Вериасс достал плащ в бурых лесных тонах и начал обвязывать его медведю вокруг шеи. Но завязки были недостаточно длинные, и медведю пришлось стоять свечкой несколько минут, ворча на то, что его так долго заставляют находиться в неудобном положении. Вериасс не торопился.

Орик пристально посмотрел в синие глаза возящегося с плащом Вериасса – мало кто из людей выдерживал этот взгляд. И решил, что этот человек – фанатик и способен вынести то, что простым смертным недоступно.

Вериасс наконец приспособил плащ, усадил всех в магникар и повез на юг по извилистой дороге, ведущей к перевалу. За час им пришлось дважды остановиться у караульных постов, где дежурили зеленые великаны. Однако, проверив фальшивые удостоверения Мэгги и Эверинн, солдаты пропустили машину.

Когда магникар перевалил через последнюю гору, Орик почуял запах моря еще до того, как увидел водный простор вдали. Внизу показался белый город Гвианна – его причудливые дома-купола стояли на песчаном берегу, похожие на скорлупки яиц какой-то гигантской птицы. Над ним лениво парили в воздушных потоках, словно огромные стрекозы, люди на прозрачных крыльях.

Лишь когда Вериасс начал спускаться к городу, Орик понял, насколько велики эти дома. Они становились все больше и больше, хотя до них было еще очень далеко.

Не успел Орик привыкнуть к мысли о громадности этих строений, крылатые люди разлетелись прочь от одного из домов, и дом взмыл в воздух, презрев законы тяготения; он поднимался все выше и выше в утреннем воздухе, пока не исчез за облаками.

– Клянусь трясущейся бородой святого Джермина, меня вы в такой дом не заманите! – заявил Орик.