Золотая ложь
Шрифт:
– Нет.
– Хорошо.
– Не так уж хорошо для меня, – рассмеялся Райли.
Она опустилась на колени рядом с кучей фотографий на полу.
– У твоей бабушки столько фотографий.
– Она говорила, что разложит их в альбомы, когда я был еще ребенком. У нее так и не нашлось времени.
– Это ты? – Пейдж подняла с пола фотографию ребенка.
Райли присел на корточки рядом с ней, взглянул на снимок.
– Нет, это моя мать.
– Прости, я не догадалась. – Она перебирала фотографии его матери в разном возрасте. Райли не хотел их видеть. Он старался
– Вот это ты. – Пейдж посмотрела на него с нежностью. – Узнаю манеру хмуриться.
– Я хотел пожарную машину. А не дурацкую тряпичную куклу.
– И это тоже ты. – Пейдж смотрела на фотографию, запечатлевшую бабушку с внуком, окончившим неполную среднюю школу. – Снова хмурый. Ты когда-нибудь улыбался в камеру?
– Не вижу смысла запечатлевать подобные моменты. – Райли замолчал, вспоминая тот день. С этого Рождества он стал жить у бабушки. Его перевели в другую школу, чтобы он закончил восьмой класс. Мать должна была прийти на выпускной, но она уехала на выходные. Очень длинные, они тянулись шесть месяцев. Тогда-то его дедушка и бабушка сказали ему, что дальше он будет жить с ними.
– А среди них есть фотография голенького младенца? Я хочу посмотреть на твою голую попку на одеяле, – сказала Пейдж, поднимая ему настроение.
– Я был бы счастлив показать ее тебе. Сейчас она гораздо более впечатляющая.
Ее карие глаза блеснули.
– Это ты так считаешь. – Она взяла другую фотографию. – Должно быть, твои бабушка и дедушка на собственной свадьбе.
– Ты пытаешься вернуть время. Бабушка так и не смогла привести в порядок карточки. Она оправдывалась, что была слишком занята текущей жизнью, чтобы копаться в прошлом.
– Хорошо сказано. – Пейдж вздохнула. – У меня на сегодня шесть фотоальбомов. Каждое событие – мелкое или значительное – снято на пленку для следующих поколений.
– Кто снимал? Твоя мать или отец?
– Они обычно нанимают фотографов.
– Ах да, конечно. Я не подумал.
– Они приходили в детский сад, чтобы снять мое выступление на празднике, все ступени школы, все дни рождения, Рождество и, конечно же, мой портрет в пышном платье на балу дебютанток.
– Бедная маленькая богатая девочка. Мое сердце обливается кровью.
Она швырнула в него фотографии.
– Теперь ты можешь их убрать.
– Прекрасно. – Райли смешал их с остальной кучей и вдруг замер. Он увидел перед собой черно-белую фотографию, снятую в Сан-Франциско. Он с недоумением разглядывал ее. – Взгляни-ка.
Пейдж заглянула через его плечо.
– Это наш магазин, – удивленно сказала она. – Должно быть, снято много лет назад. Посмотри на машины.
– Я смотрю на мужчин перед магазином. – Райли указал на человека, одетого в форму службы охраны. – Это мой дед. Ты случайно не знаешь, кому он пожимает руку?
– Господи, конечно, знаю. Это мой дед, Уоллес
Их глаза встретились, они одновременно пришли к одному выводу.
– Мой дед, должно быть, работал на Хатуэев, – сказал Райли.
– Похоже на то. И он, очевидно, знал моего деда. Вот так совпадение, да?
– Я никогда не верил в совпадения. – Райли почувствовал, как в нем нарастает напряжение. Он посмотрел на Пейдж. – Ты говорила с дедом о драконе?
Она покачала головой.
– Нет.
– Я думаю, самое время поговорить.
16
Служащие за прилавком умолкли, когда увидели его. Хорошо, но не достаточно хорошо, подумал Уоллес. Они не должны тратить время попусту. Их дело – обслуживать покупателей, а не развлекать друг друга. Он остановился перед прилавком, глядя на бейджик с именем. Молодую женщину зовут Меган.
– Могу ли я помочь вам, мистер Хатуэй? – волнуясь, спросила она, бросив умоляющий взгляд на собеседника, мужчину, который быстро занялся тем, что лежало на прилавке.
– Когда вы начинаете работать? – спросил Уоллес.
– В десять часов.
– А сколько сейчас?
– Десять тридцать.
– Именно так. Я полагаю, в ваши обязанности не входит беспредметный разговор с другим служащим?
– Нет, сэр. Но сейчас нет клиентов.
– Есть клиенты или нет, это не позволяет вам уклоняться от своих обязанностей. Вам ясно?
– Да. Такое больше не повторится.
– Смотрите, чтобы больше этого не было. – Он быстро зашагал прочь.
Теперь, когда его присутствие в магазине было замечено, каждый занялся делом. Он ходил вдоль прилавков и стеллажей, разглядывал расположение вещей, делал в уме пометки, что продиктовать секретарю. Такой осмотр он произвел на всех этажах, останавливаясь время от времени поговорить с руководителями отделов. Некоторые работали в магазине в течение десятилетий, но он не допускал никаких дружеских ноток в своем голосе.
Между ними существовала граница. Ему это нравилось. Он не доверял никому, даже тем, кого знал много лет. Они служили цели, не более того.
Уоллес Хатуэй направился в сторону офисов. Его не могло не волновать, что произойдет с бизнесом, когда он уйдет на покой. Пейдж должна занять его место. Может быть, она не годится на такой пост. Но ему была ненавистна мысль, что его магазин перейдет в чужие руки, в том числе Виктории, хотя он должен признать, что до сих пор его внучка, единственная наследница, не готова стать главой компании.
– Дедушка пришел? – спросила Пейдж, когда секретарь деда взяла трубку. Хотя сегодня была суббота, она ожидала, что он может появиться в магазине. Суббота, казалось, его любимый день для проверки сотрудников, особенно ее матери. Виктория вела себя так, будто ее это не волновало, и не приходила на работу по выходным. Но Пейдж подозревала, что мать убеждена – никаких недочетов в ее делах Уоллес не мог бы обнаружить.
– Я ожидаю его с минуты на минуту, – ответила Джорджия Маркхэм. Давний секретарь дедушки, она всегда работала в субботу. – Вас записать?