Золотая Ослица
Шрифт:
Кругом пахло зеленью, рекой, свежим летом, музыкой. Господи, какой день, какой!..
Я подошла к эскалатору и вдруг увидела зеленые глаза с пушистыми ресницами. Они разглядывали меня и улыбались.
В руке у него был магнитофон, в другой - сетка с пивом и таранкой, за спиной поднимался приятель с продуктовой сумкой и ярким журналом.
– Ты?
– сказали мы одновременно.
– Я, - ответили мы.
Нахлынули воспоминанья. Когда мы щипали воблу и запивали ее пивом, сидя на траве, наше детство вышло откуда-то из-за горизонта и взошло над макушками, как второе солнце. Приятель моего зеленоглазого л смотрел на нас то с умилением, то с подозрением, открывал бутылочки, подливал
Черт возьми, черт возьми! Сколько мук, а все из-за чего...
– А я часто вспоминал тебя все эти десять лет, - говорит мне л.
– Я видел тебя во сне, уже взрослую. Но ты, кстати, не изменилась. Ты замужем?
– Да, уже три с половиной года.
Поговорили о наших супругах. Все хорошо, все очень интересно. Пиво кончилось. Поступает предложение ехать в гости к нему - всем вместе праздновать встречу с применением коньяка.
Приятель, утомленный нашими мемуарами, встрепенулся, почуяв живое дело, быстро собрал пустую посуду, авоськи, закрыл красочный журнал и вскочил на ноги. И мы едем. На отдаленнейший край Москвы. Там сквозняки, но в такую жару это очень приятно. По дороге закупается что-то еще, вкусное, овощное, фруктовое, - приехали. Сервировка. Праздник продолжается, помидоры жутко красные, огурцы чудовищно зеленые; настроение узника, только что вышедшего из темницы, крепчает.
Я пронизана благодарностью: он помнит меня! Он видел меня во сне! Древний нарыв детства прорван. Все было не так страшно в те тринадцать лет, как казалось!
В эти мгновения он, солнышко, избавляет меня от половины бед, грызших меня годами. Ведь он - из фундамента, на котором возводились кошмары, а он разбивает фундамент, разбивает одним словом, он помнил меня, - значит, он вообще видел меня! Он, оказывается, заметил, что мы с ним прогуливались вокруг нашего провинциального дома! Он был не слепой!
Да я и в детстве знала, что он не слепой. И тем паче странно мое состояние. Я уже взрослая женщина, пережившая черт-те чего, но, оказывается, мне до сих пор нужна была эта встреча, чтобы он сам, л, своими руками, словами, воспоминаниями - переделал фундамент.
Приятель, доев коньяк, испарился бесследно. Мы с л уходим в ванную, нежно купаем друг друга, как заботливые родители новорожденного малыша, воркуем, смеемся, вытираемся - и без раздумий бросаемся в постель. Я помню невероятное ощущение: мне вдруг реально стало тринадцать лет. Открыв глаза, я вижу взрослого мужика, который по-взрослому куролесит, я читаю по нему литературу, которой он начитался по "технике секса", я до мельчайших подробностей понимаю, как обстоят дела у него с женой, - он раскрытая книга, которую я читаю без запинки, уже научилась, но...
Получается, он отчитывает моих бесов. Он демонстрирует пусть немного запоздалое, но полноценное признание моего существования. Именно он, бывший клубок колючей проволоки, превращается в солнечную тропинку, усыпанную розовыми лепестками и ведущую исключительно к счастливой самореализации. Он выбил клин, им же забитый десять лет назад. Я отчетливо понимаю: никто не может выбить чужой клин. Но и наоборот: никакая л ю б о в ь, никакая страсть-мордасть, никакие происшествия хорошего бурного будущего не властны над клиньями неудачного прошлого. Вытащить
Может быть, банально, думала я. Какая новость: взрослые люди в постели! И мысли по поводу.
Когда я в полутумане уходила, он сказал мне свой телефон. Я отнесла это к симптомам вежливости и решила никогда не звонить, даже если заноза окажется недовытащенной. Шикарные апартаменты и слишком дорогой коньяк? Нет, не то. Боюсь влюбиться? Чушь.
В меня вцепилось ощущение р о д с т в е н н и к а.
У моего отца и у л дни рождения совпадают по числу и месяцу. С разницей в тридцать лет, но - факт. Человек, родившийся в то же сентября, что и мой истошно любимый отец, автоматически приковывает мое особое внимание. л рассказал мне, что его собственный отец, тоже истошно им любимый, недавно погиб в автокатастрофе. Я сжалась от ужаса, вдруг подумав, что не дай Бог с моим что-то случится, ведь он заядлый, ведь он просто тронутый на машинах!..
Я ехала домой. Я думала о них. Обо всех. И о том, кто сегодня забрал свою занозу. Как я была ему благодарна!
Дома меня поджидала свекровь, по обыкновению мрачная. Увидев мои сияющие глаза и унюхав свежий алкоголь, она помрачнела до последней степени и скрылась в своей спальне.
Позвонил муж. У него была такая удобная армия, что он мог звонить и даже ночевать дома в выходные. Спросил что-то. Я ответила что-то. Кажется, я сказала ему, что встретила сегодня друга детства.
– О, понятно, - протянул муж, который Д, подчеркивая свою осведомленность в таком жанре, как внезапные встречи взрослых.
Я не стала облегчать ему жизнь и быстро попрощалась.
На следующее утро меня разбудил телефонный звонок л. Он хотел увидеть меня. Я сказала, что это невозможно и не нужно. Он не согласился. Нужно, говорит. Нет, говорю я. Поспорили. Я победила.
Прошло тринадцать дней. Солнечным июльским вечером на кухне у родителей моего мужа ужинали втроем - они и я. Телефон. В самом развеселом настроении я беру трубку, звонят, действительно, мне. Сообщение: вчера в Воронеже убит мой отец.
Таким образом веселый ужин был приостановлен. Свекр со свекровью, брезгливо слушая мои крики, заметили, что убиваться особенно не из-за чего, мы ж с ним давно живем в разных городах, и он не очень-то и помогал мне... И еще много чего сказали они в этот неординарный момент, пока я лихорадочно собирала сумку и звонила в билетно-железнодорожные кассы. Билетов на поезда южного направления двадцать шестого июля, естественно, не было.
– Ну и не надо ездить, - решили они.
– Надо, - сказала я, вытирая последние слезы. Сняла трубку, позвонила л и сообщила. Он замер, потом сказал, что сейчас же приедет на вокзал, но я попросила его пока не двигаться.
В приличном литературном романе, как водится, внезапная смерть персонажа регулирует эмоции выживших и подталкивает действие. В моих же историях, на первый взгляд, может умереть кто угодно, включая главную героиню, и когда угодно. И хоть бы хны.
Когда и кто из прототипов помер, тогда это и упоминается. То есть на смерть как на драматургический ход автор этих строк не возлагает особенной ответственности.
В истории под названием л смерть играет, на первый взгляд, чрезмерную сюжетную роль. Мои отношения с л получили бы некое развитие и безо всяких могильных перегрузок. л вновь попался мне на жизненном пути за две недели до похорон моего отца, погибшего в том же городе, что и отец л. О да! ну и что?
Пыталась прилепить сюда их общий день рождения: моего отца и л; примеряла рассуждение об л как катализаторе моего разрыва с семьей моего мужа. Тоже да, но я и так сбежала бы из их дружной компании.