Золотая Ослица
Шрифт:
И всё же очень захотелось обратно. З д е с ь было скучно. И слишком терзала очевидная нерешенность своей з а д а ч и.
– ...Вы зря внесли всё это в вашу книжку. Вас не поймут, потому что понимать это еще не принято. Я, например, будь просто слушатель или читатель - сказала бы вам, что человечество уже давно разобралось с мечущимися бабами, от них покоя ни в постели, ни на кладбище, - сказала Ли ночному
попутчику.
– А я, собственно, не о человечестве пекусь. Тут ведь в чем дело: как вы вернулись? Правильно?
– Усилием. Не знаю каким.
– А зачем - знаете?
– Чтоб
по-настоящему, надо и уйти по-настоящему. И только очень усталых там примут хорошо. А меня не очень-то приняли.
– А это вы с чего взяли? Вас вообще не очень-то заметили - это да, а вот не очень-то приняли - нет. Зачем было вас принимать, когда вы были такая свежая, такая живая и трепещущая... Это лишь вам казалось, что вы так устали, что переродились в Гедата
и ушли из формы. Чисто бабский каприз: вот вы все такие-растакие, мужики проклятые, я на вас все свои таланты потратила, а вы так и не произвели на меня должного впечатления - несмотря на то, что произвели много всяких впечатлений... Вы провалились еще
на старте: почитайте начало - про Вовочку, про Н...
– Провалилась?
– возмутилась Ли.
– А, возмущаетесь? Прекрасно! Вы, кажется, начинаете соображать, к чему я клоню.
– Ночной попутчик потер руки.
– Ну-ка, давайте топайте дальше по алфавиту - и без глупостей, хватит. Вспомните, скажем, такую хорошую штуку как инстинкт самосохранения. Он к вам, можно сказать, больше в гости ходил, чем жил в полном праве. А почему?
– Но я же все рассказала! Издержки воспитания, медленно переходящие в борьбу и победу над собой...
– фыркнула Ли.
– Нет. Только половину. Пока можно подумать, что вы - непризнанный гений женственности, безвременно усопший от своих же безосновательных фантазий...
– Так вы - на моей стороне?
– окончательно растерялась Ли.
– О, какая идиотка!
– зарычал Люцифер, вонзив серебряные ногти в смуглые ладони.
– Рассказывай, что я сказал! Ты думаешь, мы со всеми так возимся, в троллейбусах катаем, высказаться даем!.. Да я хвост себе откусил бы..!
– Ладно, ладно, не волнуйтесь. Я всё расскажу. Итак. Впереди - м и Н. Про Н вы уже много знаете, и рассказ будет краток, а м - это мой второй муж. Настоящий муж.
– Вы рассказывайте, не стесняйтесь. Что за муж, откуда, где он сейчас? Почему сгруппирован с Н?
***
Алфавит: М, Н
Я не хочу трогать М. Он вне всего.
Помните, двое встретились внезапно и лежат в постели (см. стр. 36), а любовник вдруг теряет свой крестильный крест? Незадолго до утраты выпытывает у внезапной любовницы имя ее мужа. Она говорит - м. И тут же происходит непоправимое разрушение внезапной любви, поскольку м - друг этого православного любовника.
Дальше было банально. Женщина уходит от мужа, забрав ребенка и оставив мужу любимого кота. Живет с любовником. Через пять лет любовник уходит от этой женщины к своей бывшей жене. Такой уж он ходок. Всё дело в утраченном на самом старте кресте.
Сексуально - м - вершина её творческих достижений. Социально - м - муж, а друг мужа - любовник. Так себе любовник, эгоист, но женщине все равно.
Это была последняя роковая история. После нее роковых уже не может быть.
А что до Н, то вы помните начало: школа, безответная любовь, мучения адские; потом моя лучшая подруга, вышедшая за Н замуж и пригласившая меня свидетелем на их свадьбу (см. стр. 29).
Я выждала лет ...надцать, дала им пожить вместе, родить детей, как следует пропитаться друг другом, а потом сделала то, что хотела сделать еще в школе. В постели без слов выяснилось, почему он обошел меня вниманием в детстве и почему женился на моей подруге. Они оба - не по этому делу. Как она не знает, зачем всё это, так и он не в курсе. Хотя, конечно, очень стараются и книжки читают. Особенно Инструкцию. Помните Инструкцию? Кто хорошо к себе относится - быстро забывает ее, а остальные пользователи, не программисты, - тащут по жизни. Они - муж и жена Н - пользователи. Поэтому он стал сенатором.
м и Н несколько раз видели друг друга в моем присутствии. Никаких проблем не возникло. м, будучи сексуальным гением, мгновенно разглядел не-соперника, а Н, прочитав мысли м, пропустил их мимо ушей. Мы втроем сидели за круглым столом и пили кофе. Н дождался, когда м уйдет, и попросил поставить на проигрыватель пластинку Баха. Я выполнила просьбу сенатора. Он прислушался и сказал, что пластинка старая и скрипит, но ее можно обновить.
– Как?
– удивилась я его заботе.
– У тебя есть хозяйственное мыло?
– спросил Н.
– Конечно.
– Дай.
Он взял Баха, понес на кухню, аккуратно намылил ему виниловые бока хозяйственным мылом и нежно подержал под слабой струей теплой воды. Просушил, держа в руках, промокнул остатки воды вафельным полотенцем и вернул пластинку на проигрыватель. Нажал кнопки - и посвежевший Бах заиграл как новенький.
Остальное вы уже знаете (см. стр. 29 и 54).
– ...Ну да, помню-помню. Он вас проклял, потом простил, и когда он ушел на небольшую местную войну, вы таскали ему в окоп свечи, сахар, чай и термосы с кипятком...
– перечислил ночной попутчик смешные подвиги Ли.
– Да. И нисколько не жалею, - заявила она с вызовом.
– Лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал. Это мне еще А сказал в свое время...
– А вам никогда, кстати, не казалось, что в один прекрасный момент вы превратились в пухлый цитатник из речей ваших... этих... от альфы до омеги...
– поинтересовался ночной попутчик, стараясь заглянуть в глаза Ли.
Она поплотней закуталась в шубу и задумалась.
– Казалось, - медленно сказала она, - но быстро прошло, как только я поймала себя на этом. А особенно прошло, когда я отловила их на цитировании меня. Сейчас, когда вы копаетесь в моем алфавите, а я разрешаю вам это делать, всё уходит в такую бездну прошлого... Остается лишь усталость. У вас нет рецепта бодрости? Ведь я вернулась, но еще не прижилась...