Золотая Ослица
Шрифт:
– Вот-вот - губка!
– радостно подхватил У и невесть почему хихикнул.
Втроем они вошли в центральную гостиную, где оттаявшие в отсутствие хозяина гости бодро уплетали кулинарные диковины, запивая тонкими напитками. По-над столами летал легкий гур-гур, местами взвился ароматный дымок, - общество восстановило свою светскость и расслабилось.
– Какая красота!..
– счастливо вздохнул У, оглядевшись.
– До чего я люблю людей!
Поднялась дородная дама в панбархатной пелерине и
крикнула:
–
выпить за ваш талант, за новые прекрасные произведения и
вечное здоровье!!!
– и показала ему хрустальный бокал с шам-
панским.
– Поздравляем! Поздравляем!
– подхватили остальные и показали свои бокалы.
– Спасибо. Спасибо, - У покивал головой и поднял руку.
– Я рад, я счастлив. Именно сегодня, здесь, среди вас, моих друзей, я хочу обнародовать тему нового - главного!
– произведения моей жизни.
Гости почтительно смолкли.
– Жизнь прожить - не поле перейти!
– вздохнул У.
– Я много думал, чувствовал, стремился постичь суть вещей и написать нечто истинное. Меня кидало в крайности, заносило то в кино, то в скульптуру, то в живопись, но потом всегда откидывало обратно к живому слову... Ну, это вы знаете... Я не люблю писать указы...
– Знаем... Знаем - откидывало...
– подтвердили гости дружно.
Ли с тоской посмотрела на Т. Он не шевелясь слушал речь У. Ли легонько толкнула Т в бок. Никакой реакции.
– И теперь, - возвысил голос У, - я нашел дорогу к самому себе. Это оказалось очень просто. Вы сейчас сами в этом убедитесь.
– Да... Слушаем... Говорите!
– раздалось отовсюду.
Юбиляр победно обвел взором аудиторию и лукаво подмигнул:
– Упомянутое с е й ч а с будет на десерт. Подождите.
– Нам не терпится!!!
– заморгали гости повлажневшими ресницами.
– Уж такой я вредный!
– засмеялся У.
– Уж возьму паузу - так подержу её! Садитесь и отдыхайте! Спасибо за поздравления! Сначала я просто похожу тут, полюбуюсь на вас, а потом и скажу.
Гости вразнобой выпили, сели, взялись за вилки. На всех лицах укрепилось сладостно-выжидательное выражение без малейших признаков разочарованности тонким коварством гения.
Юбиляр вполголоса обратился к Ли:
– Я уверен, что вы знаете тайну моего открытия, мою последнюю тему... Прежде чем представить вас гостям, я хочу удостовериться именно в этом. Вы ведь знаете?
– Я впервые вижу вас, - напомнила ему Ли.
– Полноте! Не играйте со мной. Я слишком стар для моих пятидесяти земных лет. Друг мой Т, - повернулся он к спутнику Ли, - ты не мог бы одолжить мне свою даму на этот вечер в качестве самого драгоценного подарка? Для задушевной беседы, разумеется, только для беседы!
– и он просительно-повелительно наклонил голову.
Т вынул руки из карманов превосходного костюма и взглянул в глаза Ли, чуть приподняв свои элегантные брови.
– Да.
Юбиляр сначала взял Т под руку и повел к малому столу, где обнаружилась одинокая женская особь лет двадцати, неприкаянно ковырявшая салат серебряной вилкой.
– Познакомься, друг мой, с единственной дочерью моей, - сказал У, и Т сел, и познакомился, и затосковал, поскольку давным-давно не имел счастья беседовать с девственницами, а в данном случае диагноз был налицо.
У, незаметно усмехнувшись, пожелал им приятного вечера и подбежал к Ли.
– А вот теперь, дорогая Лиит, начнем наше настоящее знакомство и путешествие!
– заявил У и повел ее по праздничным комнатам куда-то в иные, тихие, бездонные глубины квартиры.
Ли шла, пытаясь размышлять о нервическом характере главного поэта У, и внимательно изучала стены. Похоже, хозяин этого дома действительно долго искал свою истину: каждая пядь поверхности была украшена каким-нибудь продуктом творчества У. Все продукты были в единственном экземпляре, из них вышла причудливая мозаика, в которой соседствовавшие элементы дополняли друг друга, демонстрируя динамику мысли автора от первой творческой зари до настоящего юбилея.
Поясним на примере. Стена. Левый край: воспоминания о пионерском детстве. Рисуночек акварелью на ватмане: детки в красных галстуках охраняют большой чугунный монумент, подпись - "Пост ? 1". Справа от рисунка - книга стихов и публицистики в твердом коричневом переплете, автор - У, название - "Когда рухнули лжи частоколы..." Слева от рисуночка - масляная живопись, холст называется "От Гостомысла до Петра", композиция из исторических лиц с весьма мрачными выражениями, полными неподдельной скорби от собственной забитости и непросвещенности.
Над пионерской акварелью - эмаль на фарфоре, краски сияют нежностью и оптимизмом, называется "От Петра до Егора", композиция из исторических лиц с прогрессивными выражениями и демократическим румянцем во все щеки, даже если покрытых историческими брадами.
А внизу - приклеены ноты: оратория У на собственноручные стихи "От Шамбалы до Мальты" с эпиграфом "...Мудрые люди тихо живут".
– Нравится выставка?
– спросил У, когда Ли закончила осмотр стены и поставила на место книгу о частоколах лжи.
– Не то слово, - ответила Ли как могла серьезно.
– Тут по коридору и до выхода - все стены такие. Всё обо мне. Как я шел к этому дню. По пунктам. Надеюсь, вы не считаете это эксгибиционизмом?
– Самую малость, - усмехнулась Ли. Она вдруг почувствовала себя очень тревожно в обществе странного маленького человечка, признанного к пятидесяти годам главным поэтом страны, главным философом, оратором, музыкантом, публицистом, увенчанного всеми земными лаврами и воспетого всей прессой, что выяснилось после осмотра второй стены.