Золотая паутина
Шрифт:
— Есть. «Жигули». Я навел уже справки.
— Ну вот. Интерес в автоцентре прямой. Но все равно это пока версия, Виктор Иванович. Но ее придется очень тщательно разработать. Следственный отдел поможет вам, я скажу Павлову, Он заново допросит этого шофера с автоцентра…
— Часовщиков. Александр Часовщиков, — подсказал Русанов.
— И Часовщикова, и Жигульскую, и Мамедова, Битюцкого… Битюцкого пока трогать не будем, повременим. Подождем. Может, Воловод придет в себя, может быть, Часовщиков этот скажет нам что-нибудь новое.
— Понял. Разрешите идти?
— Да-да. Жду вас вечером, — кивнул генерал и потянулся к зазвонившему телефону.
«Ну что ж, — думал Русанов, направляясь в кабинет. — Генерал только подтвердил мои мысли. Битюцкий, несомненно, имел или имеет отношение к «Электрону». Но сознается он только под давлением улик, свидетельских показаний. Ах, Альберт Семенович, лиса-патрикеевна! Как умно себя поставил, как естественно себя ведет! И юридически очень грамотно. Ведь если он и знал, что Криушин есть Криушин, то теперь все равно не сознается, а Жигульскую просто поставил под удар. Но ничего, разберемся… А взрыв в вагоне поезда действительно ни в логику этой преступной группы, ни в схему не вписывается. Вполне возможно, что это сделал кто-то со стороны, сам по себе».
Виктор Иванович невольно подумал о Зое, о том, что он видел в ту страшную ночь на станции Лысуха, и кулаки его сжались. Ему понадобилось несколько минут, чтобы справиться с собой, погасить гнев. Он выкурил подряд две сигареты и только потом позвонил в гараж, вызвал машину.
…Через полчаса он сидел в кабинете командира части полковника Ажаева. Тот сказал ему, что факт этот для них — серьезнейшее ЧП, весь личный состав полка взбудоражен. Кто бы мог подумать, что в их части и вдруг такоеможет произойти!
Ажаев говорил в таком духе еще некоторое время, и Русанов не выдержал. Извинившись, он сказал, что все это эмоции, хотя и уместные, а ему нужны факты! кто конкретно отвечает в полку за оружие, где и как оно хранится, что могло способствовать хищению автоматов и пистолетов?
— Понимаю, понимаю, — кивал Ажаев склоненной черноволосой головой и, вызвав дежурного по штабу, приказал ему найти подполковника Черемисина.
— Это мой заместитель по вооружению, — пояснил он Русанову.
Черемисин скоро явился — моложавый, подтянутый офицер, — вытянулся у порога кабинета, доложил о прибытии, кося при этом глаза на Русанова: кто такой и по какому случаю сидит у командира?
— Присаживайся, Николай Алексеевич, — пригласил Ажаев и представил Русанова! — Вот товарищ из управления КГБ.
— А, ясно! — сказал Черемисин и сел к столу, ждал вопросов. Лицо его — чисто выбритое,
— Виктор Иванович интересуется, как и где хранится у нас оружие, кто за него отвечает.
— За оружие несу ответственность прежде всего я, — сказал Черемисин и опустил голову. — И, разумеется, мои подчиненные. А храним, как это и положено, в складах.
— Сколько у вас складов?
— Несколько. Но вас интересует прежде всего тот, из которого похищены автоматы и пистолеты?
— Да, конечно, — подтвердил Русанов. — Кто конкретно отвечает за этот склад?
— Прапорщик Рябченко… Виктор Иванович, вы меня извините, но там, — Черемисин показал рукой за спину, — прибыли уже из военной прокуратуры, майор Таранчук. Может, вы присоединитесь к нам, а? Я должен там быть.
— А что, пожалуй, — согласился Русанов и вопросительно глянул на Ажаева.
Командир полка также одобрил эту идею!
— Там, на месте, все и посмотрите, Виктор Иванович. Я был на складе, видел… Если какие вопросы возникнут — прошу ко мне.
— Хорошо, договорились.
Русанов и Черемисин вышли из штаба, направились в дальний угол военного городка, к старым, приземистым постройкам. Встречные солдаты и офицеры отдавали честь, и Черемисин занято и торопливо отвечал им.
— Каким именно способом похищено оружие?— расспрашивал Русанов на ходу.
— Через окно влезли, с той стороны оклада, — подполковник показал рукой направление. — Выставили решетку, раму…
— Это что — так просто сделать?
— Ну, я бы не сказал… — замялся Черемисин.— Но при желании все можно своротить, Виктор Иванович. Хоть бетон, хоть броню.
— Теоретически да, преступники владеют и газорезаками, и чем угодно. Но все же, сломать решетку, думаю, не так-то просто. А что за человек этот прапорщик? Начальник склада?
— Рябченко? Да отличный мужик, Виктор Иванович. Он у меня, например, вне всяких подозрений. Я так и Таранчуку сказал. Тот тоже о нем расспрашивал.
— Ну а караул что рассказывает? Часовые?
— Никто ничего не видел и не слышал. Замки на месте, пломбы — тоже. А насчет Рябченко, Виктор Иванович, добавлю, что у него вся служебная карточка в поощрениях.
— Вы записывали?
— И я, по моему ходатайству и командир. Нет, прапорщик у нас на хорошем счету.
— Ладно. Посмотрим, что там…
Они подошли уже к складу, прошли в приоткрытую тяжелую дверь. В помещении, освещенном тусклой, пыльной лампочкой, у стола сидели несколько человек — офицеров и прапорщиков, разговаривали. При появлении заместителя командира встали, умолкли.
— Подполковник Русанов, из Комитета госбезопасности, — представил Черемисин Виктора Ивановича. — Это майор Таранчук, из прокуратуры, это командир роты Селезнев, его солдаты охраняли складские помещения, прапорщик Рябченко, старший прапорщик Голяков…