Золото абвера
Шрифт:
— Я вижу, ты кузина, размечталась и мне кажется, что твой Серж, как и мой, Вит — нас, никогда с тобой не полюбят!? Они мне кажется, чего — то боятся!? — Ты вон лучше вспомни новый год! Надо же, три часа к ряду, они мучили нас. — Сказала Мануала, и заржала вместе с кузиной до икоты.
Девчонки, под впечатлением воспоминаний, так смеялись, так смеялись, что под воздействием смеха, на перебой, стали делиться интимными подробностями. А они вновь и вновь, вызывали приступы истерического смеха. Пока Мануэла, не вскочила из комнаты и, смеясь, не помчалась в туалет, держась за живот.
— Ну, кузина, ты и ржешь как кобыла! — Даже вон, описалась от смеха! — Сказала Керстин, и уже сам этот факт, вызвал повторный его
День «Х» подходил довольно стремительно, так — как все эти дни, не только шла подготовка по вылазке в Берлин, но и к первым в жизни для ребят, соревнованиям, где должны были показать, на что способны они, после трех месяцев усиленных тренировок.
В назначенное время, Сергей и Виталик выехали утренней электричкой с Вюнсдорфского вокзала, в сторону Берлина, но уже на следующей остановке в Цоссене, к ребятам присоединились Керстин и Мануэла, которые ждали их согласно ранее принятой договоренности.
Усевшись поудобнее на втором этаже, в вагоне для курящих, вся эта романтическая компания дружно закурила, поднимая густые клубы табачного дыма.
Как водится у русских, первым делом сев в поезд, из всяких сумок, баулов и чемоданов на стол высыпается куча продовольствия. Создается иногда такое впечатление, что русские со-бираются в путь всегда голодные. Только в вагоне они утоляют его, поедая жаренных жирных курей, кроликов и вареные яйца с колбасой. При этом закусывают всегда таким ядреным репчатым луком, что от его аромата, соседи в ужасе, удаляются подальше в тамбур.
Девчонки, видя, как их русские парни, выложили на столик пакеты с провиантом — дружно в недоумении переглянулись между собой. Они впервые столкнулись с подобным хлебосолием, и вид ароматного, с любовью приготовленного кролика, украшенного помидорами и свежей зеленью, окончательно покорил их сердца. Не смотря на то, что подобная трапеза у прусаковбыла не принята, они с удовольствием подключились к завтраку. Как бы изначально приветствуя русские традиции.
Довольно скоро, поездприбыл в Щенефельд, где их ждала пересадка на берлинскую электричку. Теперь оставалось пройти КПП, где днем и ночью, в жару, дождь или снег стояли высокие бравые парни, из контр разведки, одетые в гражданскую одежду. С тяжелым свинцовым взглядом, они пристально вглядывались в лица проходящих мимо людей, и безошибочно определяли, славянскую национальность. Как бы те, не старались замаскироваться под восточных немцев.
На какие только ухищрения не шли наши соотечественники, чтобы ускользнуть от недремлющего ока КГБ. Но всегда 90 процентов советских людей, желающих посетить столицу ГЕРМАНИИ, попадали под внимание особистов. Попавшие после такого провала, всегдабрались на особый учет, как неблагонадежные, и якобы склонные к «предательству».
Нашим же героям, подобное разоблачение не грозило, так как они по всем канонам шпионского мастерства, прикрылись своими подружками, которые тоже знали о подобных засадах советских спецслужб. Они же своей экспрессивной внешностью, ну никак на русских, похожи небыли.
Берлин красивейший, крупнейший мегаполис, окруженный по всему периметру знаменитой берлинской стеной. Где-то в шестидесятые годы, когда накал страстей между двумя системами достиг своего апогея. Всего за одну ночь, был построен этот бетонный забор. Он разделил тогда не только город, но и судьбы простых немцев. Высота его, достигала в некоторых местах более двенадцати метров, а для прочей надежности еще и окружен был, несколькими рядами с колючей проволоки. Внутри забора, проходила контрольно — следовая полоса, шириной более десяти метров. По среди следовой полосы, по всему периметру города стояли вышки, где постоянно дежурили пограничники, вооруженные автоматами «Калашникова». В случае посягательства на территориальную
Берлин — это город, который согласно после военныхдоговоренностей с союзниками, был поделен на четыре сектора влияния оккупационных войск, Американский, Французский, Английский и Русский. Страны эти имели и политическое влияние на подопечных, своих сфер, и это выявляло всю абсурдность подобной системы, окропленной кровью инакомыслия.
Вот так впервые, друзья, со своими подругами попали внутрь, огромного — огромного лагеря, где каждый немец на протяжении многих лет, чувствовал себя узником порочной системы, разделяющей людей, семьи и просто влюбленных.
Берлинский вокзал, выглядел как огромный стеклянный парник, с высокими сводами и напоминающий по конструкции, киевский в Москве. Отличался он лишь тем, что вокруг висели многочисленные вывески на чужом языке да ароматом натурального кофе, который исходил из многочисленных кофейных заведений.
Александр Плац, поразил своей красотой и великолепием, и друзья были очарованы размахом столицы, которая даже по архитектуре своей, местами напоминала Москву. В каждом здании, в каждом бульваре, фактически везде, чувствовалось авторитетное влияние «старшего брата». В центре города, возвышалась телевизионная башня, с хрустальным шарообразным ку-полом. Она подобно останкинской башне, строился при братской поддержке советского народа, но была чуть — чуть ниже. Возможно, кто — то посчитает преувеличением, но московский ГУМ, сравниться не по качеству, не по количеству продаваемого товара, абсолютно конкурировать с пятиэтажным «Центрумом» те годы — просто был не в состоянии. Сейчас — когда прошло столько времени, после того как советские войска ушли из Германии, можно с уверенностью сказать, что для нас тогда это был просто торговый рай. Почти на каждой кухне в те времена, обсуждались проблемы руководства Советского Союза, которое благополучие побежденных, ценили больше чем тех, кто ценой миллионов отстоял мир, и собственное достоинство. За что, некоторые и были представлены обществу, как злостные диссиденты.
Вполне было естественно, никакое изобилие и разнообразие товаров в магазинах, абсолютно не волновали тех, чьи сердца уже были влюблены, не смотря на свою национальную принадлежность.
— В то счастливое для них время, вся вселенная принадлежала молодым. Ни Виталию, ни Сергею, не хотелось тратить время на магазины. Любовь уже была рядом и они чувствовали это не только сердцем, но и всей своей кожей. В то время, лучше, чем берлинский парк на Шпрее, с его аттракционами, с его музыкой и запеченными яблоками в сахарной глазури и грогом, невозможно было себе представить. Не было тогда на земле места, где было столько радости и счастливого смеха.
Керстин и Мануэла, ликовали от удовольствия, и неописуемого счастья, так как сейчас у них было всё — и любимые мальчики, и огромная куча денег. Весь мир волшебных развлечений, и всевозможных утех, тоже тогда был их, потому, что ни кто никогда, не сможет запретить им любить. А, прежде всего у них была их молодость, которая с каждым прожитым днем уходила, и никогда больше не обещала вернуться.
Всей кучей, счастливая компания со смехом каталась на «Американских горках» предварительно разбившись по парам. Хотелось теснее, почувствовать свою близость и чувство локтя, на крутых виражах аттракциона.