Золото абвера
Шрифт:
Особист, не стал вникать в подробности, так как не хотел, придавать гласности тот факт, который мог, как — то повлиять, на исход задуманной им операции.
— Ваше счастье гавнюки, что наш президент Михаил Сергеевич Горбачев, подписал с канцлером ФРГ договор о выводе наших войск. Во времена Андропова, вы бы у меня сидели за это на соловках, не смотря на ваш столь юный возраст. Полковник Шершнев, попросил меня, с вами пообщаться, чтобы расставить все точки над «И». Вы мне дорогие друзья расскажите, каким образом, вы будете закреплять свои отношения с этими гражданками? Может нам стоит, подключить
Предчувствуя, что в словах Молчи-Молчи, скрываются, какие-то далеко идущие планы, ребята чуть осмелели, и постепенно взяли на себя инициативу задушевной беседы.
— Уважаемый товарищ старший лейтенант, в принципе, мыне против узаконить свои отношения! Только с одним условием, мы хотим остаться здесь на постоянное место жительство, и получить немецкое гражданство! — Сказал Виталик, с издевкой в голосе.
— Во, во вам господа «Казановы»!!! — Аж подпрыгнув из- за стола, старлей показал, фигуру из трех пальцев под русским названием шиш.
— Я вам бля… дам гражданство, я вам дам жениться!!! В первый же день после вы-пускного — в Союз! Не дай Бог, где суки заикнётесь!!! Мы вам документы готовим, почти устроили в наше ведомство, а они бля… гражданство собираются менять. — Я вам поменяю морды на жопы, а не гражданство — понятно? Пойдите прочь, и молчать, молчать — как Космодемьянская молчала.
— Виталь, а чего это наш курватор так взбесился, ему, что кто соли на хвост насыпал!? — Сказал Сергей, выходя из кабинета.
— Я чувствую, что здесь, что- то не то, и ему, глубоко по барабану, что с нами будет. Поступим мы в погранцы, толи нет, ему на это наплевать.
Виталий, схватив Сергея за локоть, стал молча толкать его вперед к выходу.
— Пошли блин быстрее в курилку, я тебе кое, что расскажу! — Сказал он, выталкивая его на улицу.
На руинах взорванного бомбоубежища, было тихо и не души. Виталий не хотел, чтобы их разговор с Сергеем, кто — то слышал, а тем более видел их эмоциональное обсуждение.
— Серый, что ты, из сегодняшнего разговора для себя уяснил? — Спросил Виталий.
— Что — что, он просто очень хочет, чтобы мы поступили в ЧК.
— Дятел Серый, он и в Африке — дятел. Он нас с тобой держит под колпаком. Как сказал его папочка «подобноШтирлицу, под колпаком у Мюллера». А из этого следует, что мы ему, для чего — то нужны!? А нужны мы ему, скорее, чтобы выведать, где карта!
— Да ну ты Виталя, ты придумываешь всякую херню, он откуда знает? У него, что кругом прослушки стоят, и стукачей полон городок!? Я уже и сам забыл, где эта карта, и что на ней на-рисовано.
— Ему братец, ничего не надо, у него есть архивы, и доступ к ним, и по архивам он мог вычислить все, что его интересует. Почему свой интерес он проявил, только после смерти деда наших подружек?
— Ты же вспомни, ведь он до смерти деда, готов был нас смешать с дерьмом. Но уже после, он стал как котенок, ласковый и пушистый. Готов был тогда нам без мыла, в задницу залезть.
— Что ты, хочешь сказать Виталя, что он, причастен к смерти деда? Там же ведь нашли убийцу, и это вроде как его какой-то его родственник, что ли?
— Родственник этот непричастен совсем, и полиция его уже давно выпустила,
— Нужно сегодня к ним съездить, да поговорить, а то они нас, наверное, уже забыли.
— Никогда, теперь онинас не забудут, так как скоро детей нарожают, и принародно объявят нас папашами! — Сказал Виталик, с ехидством.
Вечером, в дверь Keрстин, кто- то позвонил, и открыв её, она увидела своих русских, ко-торые не появлялись уже больше месяца. Она с Мануэлой, пролив ведро слез, смирились с тем, что они ушли на всегда. Но это появление тронуло их, до глубины души. Они с радостью пригласили ребят в дом, так как довольно сильно соскучились.
Виталик попросил Keрстин, рассказать, что же удалось выяснить полиции, после смерти их деда.
Девушка, вспомнив о том случае, заплакала и, всхлипывая, стала, что- то бубнить по- немецки под нос. Она говорила так быстро, что ребята ничего не поняли. Maнуэла, видя состояние кузины, и недоуменные лица ребят, постаралась нормализовать обстановку, и, перебивая ревущую кузину, стала подробно рассказывать на двух языках, что установила полиция. Из этого рассказа, ребята узнали, что в крови деда было обнаружено сильное психотропное вещество, а так же, то — что в подвале из тайника, пропала жестяная коробка, в которой лежала карта. Теперь все становилось на свои места, и подозрение в причастности Молчи — Молчи к этому делу, стало более очевидным. Виталий, вызвал Сергея на улицу, под предлогом покурить, и там стал рассказывать о своих домыслах, проанализированных в голове.
— Серый, ты вспомни конкретно, как повел себя чекист, после того как грохнули деда?
— Как, как — ты же самзнаешь, что нам тогда предложили поступать в КГБ.
— А почему только нас, и больше никого, ведь в школе еще около сорока пацанов? Ты об этом по-думал? Я чувствую, что они знают, что у нас карта, или какая другая информация.
— Ты Виталя все преувеличиваешь, и стараешься разжечь шпионские страсти, да откуда им знать о сокровищах?
— Откуда, откуда, да от верблюда.! У них есть возможность, шуршать по архивам, а там есть всё, ведь немцы ни одной бумажки не выкинули. Пошли, лучше у наших подружек спросим, что дед говорил, они могут подробнее все рассказать.
В доме у Keрстин, Сергей спросил, что же говорил дед перед смертью?
Девушка стала рассказывать: Дед, предчувствовал, что умрет, но не знал когда и как. Почти каждую ночь ему снился его командир капитан Гоббе. Он то и говорил Курту, что им пора свидеться. Дед очень переживал, что не исполнил его волю и не нашел жену капитана Карин. А еще давно, он в разговоре со своим племянником, вспоминал какого- то Наполеона, и его сокровища. Будто они где-то в России, и им нужно туда попасть. Разговор тот как раз состоялся на кануне подписания Горбачевым и Колем договора об объединении Германии и выводе русских.