Золото для вороны

Микешина Селена

Маленькая, беззащитная феечка оказалась не так проста, как казалось на первый взгляд. За фарфоровой кожей прятался стержень. Стержень, что был крепче стали.

После потери друга что-то во мне щелкнуло. Не было больше малышки Элис л'Оссар — она утонула в собственных слезах. Осталась лишь та часть души, что провела всю жизнь во сне, не покидая своего убежища. И лишь пожар потери смог ее разбудить.

— Меня зовут Элиссия н'Одеррит. Впредь, прошу, обращайтесь ко мне только так, — портным не удалось скрыть своего удивления, но они поклонились, выражая повиновение.

Я вскинула

подбородок, смотря на свое отражение холодным цепким взглядом. Огонь решимости пылал в моих глазах, сжигая остатки слез на щеках. Боль выкурила наружу ту, кем я всегда являлась.

Элиссия н'Одеррит. Потомственная леди из великого рода. Сильный темный маг. Могущественный артефактор.

Фея, что прошла сквозь лёд и пламень. Сквозь боль и унижения. Сквозь бесчисленные потери…

Мне надоело бежать от себя. Надоело бежать от своего прошлого. Хватит! Неважно, кем были мои родители. Плевать, что сотворила со мной жизнь. Сейчас я всем покажу истинную себя, и пусть мой взор вселяет страх в тех, кто мне желает зла.

Нет больше трусливой бедняжки. Она умерла, не выжив в жестоком мире.

А я… Хах… А я скинула с себя все оковы.

Не страшно. Мне больше не страшно.

— Госпожа н'Одеррит, принесли ваши книги, — брюнетка вновь поклонилась, показывая мне свёрток с фолиантами, что доставили в номер отеля.

— Благодарю, — попутно одеваясь, я оглядела количество томов. Семь, как я и заказывала. — Оставьте на столе, пожалуйста.

Ила и Нал вскоре ушли, а я, закончив переодеваться, тут же распаковала новые книги. Артефакторика… О, как я о них мечтала… Моя отдушина в здешней ситуации.

Новые страницы приятно хрустели под пальцами при каждом касании. Запах бумаги и чернил успокаивал растревоженный разум, отправляя в некий транс. А информация была дороже любого золота, что я когда-либо крала в своей жизни.

Но побыть наедине с собой мне не удалось.

— Элис, как ты себя чувствуешь? — Рин без стука вошёл в нашу комнату. Как же не вовремя.

Принц все пытался опекать меня эти дни. Но каждый раз я с холодом в глазах отталкивала его. Сердце покрылось корочкой льда, от которой я не хотела избавляться. А золотой дракон все пытался согреть.

Я благодарна ему, правда. Но не сейчас. Я не хочу ни его нежности, ни тепла, ни любви. Лишь отмщения.

Лишь крови тех, из-за кого погиб мой друг.

И Рин видел это.

— Приемлемо, — не отвлекаясь от книги, ответила я.

— Элис, ты сегодня ничего не ела. Как и вчера, — укор и забота в голосе заставили меня сжать страницы сильнее. Не надо. Прошу.

Не сейчас… Я должна быть сильной…

— Я не голодна, спасибо.

— Элис, — мужчина мягко отодвинул книгу и поднял мой подбородок. — Я понимаю, как тебе плохо. Ты не обязана скрывать это от меня.

Громкий удар дрожью прошёлся по всему телу. Это боль заявляла о себе, стучась о морозные стены.

— Я и не скрываю. Я нормально себя чувствую, — я вернула книжку на место, вновь сосредоточившись на ней.

Интересно, а кого я пытаюсь убедить? Его или себя?

Рин же молча отобрал мой фолиант и убрал в сторону, дабы я не могла до него дотянуться. Я хотела возмутиться, но дракон

быстро прижал меня к себе, обнимая.

Просто обнимая, ничего не спрашивая. И вновь стало больно. Вновь захотелось расплакаться.

Но это недопустимая роскошь.

— Отпусти. Мне нужно заниматься, — чуть ли не рыкнула я, пытаясь освободиться. Но мужская хватка была крепка.

— И не подумаю, — я уже готова была оттолкнуть его, что есть мочи, но принц продолжил: — Я понимаю тебя, Элис. Я понимаю твою боль. И вижу, как ты пытаешься отстраниться от всего, лишь бы не чувствовать ее. Я сам был таким же.

Он легко поцеловал меня в макушку и положил мою голову себе на плечо. Не жалел. Просто… чувствовал то же самое?

Мои плечи немного расслабились, опускаясь вниз, а глаза с надеждой взглянули на дракона.

Это правда, Рин?…

— Несколько лет назад мне тоже пришлось пережить подобное, — его рука нежно гладила мою спину, но я ощущала напряжение, исходящее от твердого тела. — Трое моих старших братьев… умерли от черных язв. Да, таких же, как у Арис и юного дворецкого. Не удивляйся, — я окончательно перестала трепыхаться и внимательно слушала дальше. — Это… и есть причина, по которой нам потребовалась "Темная искра". Только она, в руках сильного мага, может спасти обречённых. Но, как ты знаешь, артефакт украли и разбили… — Рин на мгновение остановился и нервно сглотнул, готовясь к чему-то сложному. — Одного из моих братьев звали Фар. Он… Эх, он был не просто братом крови. Нянькой, учителем… другом. Лучшим другом. Но… — Рин тяжко вздохнул. Было видно, как ему больно об этом говорить. — Но он тоже подцепил эту чёртову заразу… Фар был сильным. Сильнее кого-либо из тех, кого я знал. Но буквально за пару недель он превратился в беспомощного старика, чье тело было испещрено язвами… Я до сих пор помню его завещание. Брат попросил меня… Попросил меня сжечь его. Убить, чтоб не мучался. Чтобы ушел в мир иной достойно…

Дракон замолчал, а я коснулась пальцами колючей щеки. Заледеневшие сердце отозвалось болью и сочувствием. Убить родного энлида… это же хуже любой пытки!

— Ты… сделал это? — мой голос дрогнул, выдавая очнувшийся эмоции. А Рин… Рин прижал мою ладонь к своим губам.

— Да… Сделал… — прошептал он, крепче обнимая меня. Мои глаза раскрылись в ужасе, а ребра, как узкая клетка, сжали лёгкие. Дыхание оборвалось. Я чувствовала чужую боль. Боль утраты, так похожую на мою. — И в тот день я обрёл свое истинное имя… Эмраэт. Богиня нарекла меня Эмраэтом, что означает "пустота, заполненная кровью".

Воздух между нами заискрился, покрываясь золотыми всполохами и засасывая меня в гущу событий.

Я словно видела это болезненное воспоминание своими глазами: Рин, опустошенный, с окровавленным от агонии сердцем, направил огромный столб пламени на старца, что, казалось, сам вот-вот уйдет в руки жнецов. Не было криков, лишь убивающие душу ощущения, что высасывали последние соки надежды из молодого дракона. Пепел его родного брата развеялся по воздуху, словно цветочная пыльца, иногда застревая в спутанных, золотых волосах. Княжич же стоял на коленях, невидящим взором смотря в закатное небо. Словно обращаясь к богам с немым вопросом: "За что?"…