Золото для вороны

Микешина Селена

— Пап… — в горле сразу пересохло и даже ягодный морс не мог смягчить неприятное першение. — Почему… Почему ты позволял маме бить меня?

Смогла. Я смогла наконец задать этот вопрос. Но это ещё не победа.

Отец отложил столовые приборы и немного поджал губы. Видимо, ему было также тяжело говорить об этом, как и мне.

— Когда ты родилась, — медленно начал он, делая длинные паузы, — то была обречена на страшную участь. Болезнь твоей мамы и Арис лишь мелкая неприятность по сравнению с тем, что должно было произойти с тобой… Ты могла стать настоящим монстром, — мои глаза округлились, а фей сжал

пальцы в замок. — Я не хотел. Никогда не хотел тебе подобной участи. Как и любой родитель, я всегда желал тебе счастья. Но чтобы у тебя был шанс на него, хотя бы в будущем… мне пришлось лишить тебя детства, — на глаза навернулись слезы, а мужчина тяжело продолжил: — Прости меня. Прости, что тебе пришлось пережить все это. Но иначе никак. Мне удалось найти способ, дабы излечить тебя, но он стоил очень дорого. Он сработал бы только в том случае, если бы тело чувствовало боль. Если бы душа постоянно подвергалась истязаниям, которые смогли бы убить монстра в тебе. Поэтому ты являешься сильным темным магом. Тяжёлых душевных инициаций произошло достаточно, дабы полностью убить чудовище.

— Но что за чудовище? Почему я об этом не знала? Почему ты не сказал мне раньше? — осознание приходило тяжело. Он все это время пытался… пытался спасти меня? Папа…

— Потому что было бы лучше, если бы ты не знала об этом вовсе. Было бы намного лучше, если бы Маин забрал тебя из Сартенла. Желательно в другую страну. Но теперь ничего не поделаешь… Тем более… Тем более ты связана с драконом. А что за монстр… — отец грустно хмыкнул, смотря мне прямо в глаза. — Я расскажу тебе позже. Когда ты встретишься со своим братом.

— Брат?! У меня есть брат?! — я была настолько удивлена, что нечаянно уронила на пол вилку. Однако никто ее не поднял, так как слуг в столовой не было.

— Да. Старший. У вас небольшая разница — всего пять лет. Он приедет к нам сегодня вечером и я вас познакомлю. А сейчас тебе стоит отдохнуть и восстановить силы, хорошо?

— Да, папа… — он помог мне встать, а я не удержалась.

Крепко обняла его, намочив слезами пиджак, и уткнулась в твердое плечо. Настолько родное… Теплое… Пахнущее черникой, с примесью коньяка и пепла.

Я невольно шмыгнула носом, а отец улыбнулся и ласково погладил меня по спине.

— Я люблю тебя, моя девочка. И всегда любил, — прошептал он мне в макушку, целуя. Заставляя меня расплакаться.

Все. Плотину прорвало. Я плакала не останавливаясь, выплескивая всю обиду, что копилась все эти годы. Что сжимала меня изнутри, превращая эмоции в лёд. Заставляя обратиться в холодное, бесчувственное создание, отрицающего свою суть. А все из-за маленькой девочки, сидящей внутри меня, что каждый день горько плакала…

Папа… Папа, я так скучала! Я так давно хотела этого! Хотела, чтобы мы были семьёй! Хотела, чтобы ты любил меня! Мне так не хватало твоей защиты, папа!

Я правда… Правда любила тебя все эти годы. Любила маму… Хотела быть любимой и для неё! Мне так не хватало этого от вас!

Как и любой ребенок, я просто… просто хотела вашей любви… Вашего одобрения… Вашего тепла… Мне так не хватало вас! До боли не хватало! И никакие побои не сравнятся с тем, что я чувствовала.

Я просто хотела быть любимой. Быть вашей маленькой дочуркой… Быть в кругу семьи…

Я сжимала ткань под пальцами, надрывая

голос, и снова втыкалась в широкую грудь. А папа лишь гладил меня, крепче прижимая в ответ. Наконец-то… наконец-то мы вместе…

А я все повторяла:

— Папа, я люблю тебя. Всегда любила, несмотря ни на что, как и маму. Мне так вас не хватало рядом, папа!

— Мы всегда тебя любили, Элиссия. Прости, что не могли показать этого, — шептал он в ответ, прижимая меня крепче к себе.

В какой-то момент я оказалась в своей спальне, а папа ласково уложил меня на кровать, как в детстве. Когда я была ещё совсем малышкой. Накрыл одеялом и погладил по голове, стирая слезы со щек. Поцеловал в лоб и ушел, позволяя мне уснуть.

Спасибо, папа. За все спасибо…

Глава 31. Семья чудовищ

Пробуждение выдалось на удивление лёгким. Я чувствовала себя… свободной. Свободной от душевных проблем, что скреблись по стенкам сердца все это время. Свободной от чувства обиды и тревоги.

Пальцы больше не дрожали, судорожно сжимая одеяло. Да и комната не вызывала прежнего отвращения. Все стало… иначе.

Раскинув руки, я поудобнее устроилась на мягком матрасе.

Так спокойно… Мне никогда не было так хорошо, как сейчас. Ностальгическая тоска была неким фоном, белым шумом, что не привлекал внимания. Ведь это чувство… чувство прощения… оно было важнее всего. Лучше всего на свете.

— Я рада, — прошептала я, наслаждаясь сладкой эмоцией в груди.

Словно выпил стакан воды после длительной жажды. И тебе кажется, что нет ничего вкуснее этой воды, что пропитывает живительной влагой твои губы. Насыщает весь организм целебным эликсиром. Таким простым и таким нужным.

Прощение… Прощение — это та же вода. Простое действие, но не все его ценят. Не все способны претворить его в жизнь, обезвоживая свою душу. И слишком поздно мы понимаем, что прощение нужно не обидчику, нет. Нам. Оно нужно в первую очередь нам самим. Дабы освободиться и почувствовать себя вновь живым.

Зевнув, я поднялась и расправила крылья. Хотелось летать. Долго и высоко, быстрее ветра и виртуознее листьев, падающих с дерева. Лететь с такой силой, чтоб лопатки приятно заныли, горя от нужного и желанного напряжения.

Я скинула одеяло и поднялась ввысь, спружинив с кровати. Коснулась пальцами хрустальной люстры и сделала пару оборотов, несмотря на узкое платье. Я почувствовала себя снова ребенком, но до безумия счастливым. Ребенком, что радовался мелочам и не забивал свою голову ненужными тревогами.

Как же хорошо…

Спокойно.

Свободно.

Повисев в воздухе ещё немного, я спустилась и взяла свой клатч с прикроватной тумбочки. Напрягла спину, и вот я уже парю в невесомости, слабо махая крыльями. Достав же из сумки телефон, я набрала Рина.

На улице было уже темно, значит от меня не было вестей как минимум часов 5. Он, должно быть, распереживался. Нужно сказать ему, что все со мной хорошо.

— Элис, ничего не случилось? Как ты себя чувствуешь? — да, Рин переживал. А я же медленно расплылась в довольной улыбке, слыша его бархатный, немного взволнованный голос. Обнять бы его сейчас… Прижать к себе, повиснуть на шее и… Мммм! Зацеловать, с улыбкой до ушей!