Золото гуннов
Шрифт:
— Бывает… — философски отнесся к данному факту Агафонов, заканчивая сбор и упаковку в пакетики последних вещественных доказательств, указанных следователем. — Впрочем, если верить пословице, то когда милые бранятся, они только тешутся!
— Что верно, то верно, — оценила улыбкой шутку криминалиста Делова.
— А то!
— И пока друзья-археологи будут заняты делом, мы тем временем полюбуемся окрестностями и природой, — продолжила Ольга Николаевна. — Какая чудесная природа тут! С городской не сравнить… Не замечаешь?
— Как не замечаю? Замечаю.
— Что есть, то есть, — вновь согласилась с экспертом Делова. — Не можем без комфорта. Стали, к сожалению, своего рода рабами урбанизации.
— Мельчаем душой во благо тела? — проявил откровенную заинтересованность эксперт.
— Скорее, духом, — уточнила Делова. — Мельчаем духом во благо тела. Ибо душа — есть величина постоянная, дарованная свыше. А дух — производное нашим воспитанием, нашей культурой, социальной составляющей и еще многим иным, окружающим человека с момента рождения и до глубокой старости.
— С этим уточнением, Ольга Николаевна, трудно не согласиться, — прервал диалог Агафонов, передавая Деловой пакет с вещдоками и закрывая свой чудо-чемоданчик. — Впрочем, я готов к созерцанию прекрасного. Идем, что ли?..
— Конечно. Только сначала оформлю протокол, отпущу понятых и сниму «вето» для археологов, — кивнула головой Делова в сторону Стародревцева, — и идем.
Сказав это, с планшеткой в руках, на которой лежали несколько листков протокола осмотра места происшествия, прижатые специальным зажимом, она отправилась ближе к археологам и понятым. Надо было всех участников следственного действа собрать и прочесть написанное. Затем удостоверить правильность изложенного их подписями. Красоты — красотами, а дело — делом.
…Когда представители археологического сообщества услышали, что осмотр места происшествия окончен и они могут некоторое время позаниматься своим профессиональным делом, несколько оживились. Стали собирать с поверхности и бережно укладывать в захваченные из музея пакетики осколки керамики, фрагменты костей. Но повторными раскопками не занялись.
— Толку-то от возни за час-два… — пояснил Деловой Стародревцев. — Что за это время сделаешь? Да ничего. Позже приедем… с экспедицией. Поработаем системно, просеем все до пылинки через мелкое ситечко… Может, повезет и что-нибудь и найдем… Тогда со всей уверенностью и твердостью и ответим на вопрос, кому принадлежит это погребение. Впрочем, я и так знаю, что гунну. Точнее, одному из гуннских вождей.
— А я, Георгий Геннадьевич, все же думаю, что не гунну, а вождю русов, — поделилась своим мнением Делова, даже в мыслях не имея задеть директора
— Откуда у вас, Ольга Николаевна, неспециалиста в данной области, — подчеркнуто официально, с долей иронии и скепсиса, спросил Стародревцев, — такая уверенность. Ну, откуда у вас…
— Хотите сказать — дилетанта? — прервала начавшуюся тираду Делова.
— Я такого не сказал… — не дрогнул не единым мускулом лица Стародревцев.
— Не сказали, но подразумевали…
— Ваши домыслы…
— Может быть… Может быть… Впрочем, прервем прения и вернемся к сути вопроса.
— Не возражаю, уважая ваш статус, — лучезарно улыбнулся Стародревцев, скрывая за напускной вежливостью свой скепсис по поводу археологических познаний следователя.
— Да, я не специалист в области археологии, — продолжила Ольга Николаевна спокойным тоном, проигнорировав скепсис собеседника. — Однако с аналитическими способностями у меня все в порядке. И насколько мне известно из научной литературы — кое-что проштудировала вечерами — гунны своих вождей погребали месте с их конями. Не так ли?
— Возможно… — уклонился от прямого ответа Стародревцев.
— Но конских костей, в отличие от человеческих, ни расхититель сокровищ, ни мы с вами не обнаружили.
— Пока не обнаружили, — вставил реплику директор археологического музея. — Пока что, уважаемая Ольга Николаевна, не обнаружили… — повторил снисходительно.
— Отсюда вывод, — не обращая внимания на реплику, продолжила Делова, — здесь был погребен не гунн, а рус или славянин, что, впрочем, для меня, по крайней мере, одно и то же. Однако я могу и ошибаться, — оставила она на всякий случай себе лазейку к отступлению. — Ибо не ошибается только тот, кто ничего не делает и ничего не говорит.
— Тогда это мертвые, — пошутил Стародревцев, переставая дуться на следователя. — Только они ничего не делают да к тому же и не говорят. Но что касается принадлежности погребения, то я, как и мои коллеги, Шмелев и Закатов, — уточнил он, — по-прежнему склоняюсь к мысли, что это было все-таки гуннское погребение. А что нет следов конского захоронения, так то еще не вечер. Станем заниматься археологическими изысканиями тут всерьез, может, и найдем…
— Спорить с вами, Георгий Геннадьевич не стану, но и от своего мнения без веских доказательств с вашей стороны не откажусь. Пусть нас рассудит время и итоги ваших профессиональных раскопок.
— Хорошо, — смилостивился Стародревцев. — Пусть будет по-вашему.
— Вы еще ударьте по рукам, — засмеялся Федорцов, до этой минуты внимательно прислушивавшийся к диалогу между «важняком» и «земляным червем». — А я разобью. Впрочем, — тем же шутливым тоном добавил он, — лучше займем места в УАЗике, согласно купленным билетам, да и отправимся домой в Курск. А то водитель и так уже кипит, как перегревшийся мотор его автомобиля.
Совет Федорцова подействовал. Правда, не сразу. И члены СОГ, и археологи, оставив споры на «потом», некоторое время еще солидарно любовались сельским пейзажем и красотами края.