Золото Монтесумы

Мюррей Икста Майя

Мы швыряли белые кристаллы на стену огня, уже охватившую половину стены с книгами. Я зачерпнула миской соль и высыпала ее на бронзовый подсвечник, по которому все еще стекали капли дьявольского янтарного воска. Пламя стало медленно съеживаться, затем затухать под белым минералом. Соль покрыла озеро огня на полу. Белый покров упал на обугленный ацтекский скальп, на почерневшие книги по алхимии и Библию в золотистом переплете. Прежде чем мы загасили огонь во всем подземелье, я оторвала лоскут

от своего свитера и обмотала им костяную рукоятку факела, брошенного Эриком на пол.

— Осталась еще соль? — тяжело дыша, спросил он.

— Нет, по-моему, вся уже использована.

Мы огляделись. Теперь нас окружало сплошь черно-белое пространство, сквозь которое лишь кое-где проскакивали искры. Я схватила свою сумку, едва различимую в дыму, ставшем еще гуще.

— Воздуха… — не выдержала я.

Эрик быстро прикрыл мне рот ладонью:

— Молчи… Иди сюда.

— Дверь. Дверь с зеркалом.

— Найдешь ее?

— Я не вижу…

— Ой, Эрик! Книги горят!

— Лучше они, чем мы!

Спотыкаясь, мы вслепую пробирались сквозь густой дым, и наконец я нащупала рукой стеклянную поверхность. Свет факела немного разгонял темноту. В зеркале отразились наши прокопченные физиономии с широко открытыми ртами.

Обернув руку рубашкой, Эрик повернул раскаленную ручку двери.

Покрытая вековой пылью и грязью, она слегка сдвинулась с места. Мы дружно навалились на нее, разбив зеркало.

Наконец дверь поддалась. В лицо нам ударил чистый холодный воздух.

Я упивалась им, как святой водой, пока мы выбирались из заполненного серным облаком подземелья. Больше всего я сожалела об этих древних книгах. Но пока мы с Эриком находились в этой преисподней Дуомо, некогда было об этом размышлять, тем более что мы еще не покинули его пределы.

Глава 23

— Эрик, ты можешь идти?

— Не то что идти, а бежать! — Эрик схватил факел. — Лишь бы подальше отсюда!

Свет выхватывал только уходящий вдаль длинный коридор.

— Что ж, идем!

Хотя легкие у нас были обожжены горячим воздухом, мы стремительно шагали по проходу в каком-то нереальном освещении, порожденном отражающимся от стен огнем факела. Коридор перешел в постепенно повышающийся спиралевидный подъем с россыпями камней, о которые мы то и дело спотыкались. Потолок вскоре стал столь низким, что нам пришлось ползти наподобие крабов до тех пор, пока мы не наткнулись на каменную стену с узким лазом, в котором виднелись уходящие вверх ступеньки лестницы.

— Это еще что такое? — задыхаясь, спросил Эрик.

Мы принялись карабкаться по древним осыпавшимся ступенькам, и крысы, заслышав нас, разбегались во все стороны.

—

Это же выход!

Лестница вывела нас в помещение с низко нависающим потолком, оборудованным деревянной откидной дверцей. Оттуда свисала толстая металлическая петля.

Эрик, похожий на дикаря со своими растрепанными волосами и покрытым потом грязным лицом, радостно улыбнулся:

— Не иначе как нам улыбнулась удача Санчесов!

— Будем надеяться!

Он с усилием потянул за массивное железное кольцо. Дверца заскрипела и открылась.

Мы с немым ужасом уставились на открывшееся нам зрелище: выход загораживала огромная мраморная плита. Мы снова оказались в западне!

— Что ты там говорил о везении Санчесов? — с укором прохрипела я.

— Оно действует как талисман, Лола, — ответил он, сплюнув набившуюся в рот земляную пыль.

— Ну, ничего страшного. Значит, нам придется… Постой, посмотрим, что тут у нас… Попробуй сдвинуть эту плиту. Пролезь наверх, в дверцу.

Мы прижали руки к белой мраморной плите и налегли на нее со всей силой. Но она не шелохнулась. От страха мы даже боялись взглянуть друг на друга. Выход из подземелья был отрезан дымовой завесой и заперт снаружи. Мы начали отчаянно толкаться в эту каменную преграду, оставляя на ней кровавые следы от разодранных ладоней.

— Подожди, а то у меня начнется сердечный приступ! — взвыл Эрик.

— Нет, не останавливайся, наваливайся… Разве ты не чувствуешь?

Послышался скрежет камня о камень.

Плита наконец поддалась, и мы, задыхаясь от усилий, сдвинули ее с места.

Я затряслась в безумном хохоте, Эрик же заплакал.

Когда каменный барьер отодвинулся от дверцы, мы увидели в щель черное небо.

— Это выход наружу!

С огромным трудом, обливаясь потом и раздирая руки в кровь, мы оттолкнули плиту еще дальше, так что образовался вполне приличный лаз. Я выбралась первой и распласталась без сил на холодном полу. Эрик сначала протолкнул факел, а затем подтянулся и тяжело рухнул на пол рядом со мной.

— Где это мы?

— Это какое-то помещение, примыкающее к собору. Подними-ка факел повыше.

Языки пламени осветили высокий сводчатый потолок. На нем можно было различить фреску, изображающую распятого на кресте Христа и безмятежных ангелов, праздновавших христианскую версию языческих сатурналий. Росписи покрывали весь подземный коридор под собором. Как можно было понять, мы оказались в баптистерии Сан-Джованни. Под нашими ногами находились усыпальницы правителей Сиены, отмеченные католическим крестом. На одном камне под изображением рыцаря с занесенным мечом были высечены уже известные нам слова «Patris est filius».