Золото Серебряной горы
Шрифт:
— Мне рассказала его жена. А дело было так. После нашего с ним разговора он весь вечер просидел дома, ждал моего звонка…
— Простите… А жене было хоть что-нибудь известно?
— К великому сожалению, нет. Единственное, что он сказал жене, так это то, что на работе у него очень большие неприятности. Весь вечер он ждал моего звонка, а примерно в двенадцать часов ночи пошел выносить мусор. То, что произошло дальше, наверняка было бы покрыто мраком тайны, если бы не сосед, который в то время выгуливал своего спаниеля и все видел… Тем более что как раз в этот вечер шел снег, что у нас в Забайкалье бывает нечасто…
— Да вы что? — удивился Петька, вспомнив снежные московские
— К сожалению, у нас так… Если раза три за всю зиму выпадет снег, так это уже хорошо. Так вот. В этот вечер это как раз и произошло. А потому сосед Чудного Мужика увидел больше, чем увидел бы в любой другой вечер.
— И что же он увидел?
— Стоящий неподалеку от их подъезда серебристый микроавтобус. Ведь он выгуливал свою собачку по нескольку раз в день и конечно же знал все марки автомобилей, которые останавливались возле их дома. Сосед подошел к микроавтобусу, и из окна тут же высунулся мордастый парень и предложил ему сгинуть с глаз, чтобы не было неприятностей. Не успел сосед Чудного Мужика отойти со своей собачкой подальше, как появился Чудной Мужик. Он благополучно вынес мусор и уже возвращался обратно, как вдруг откуда-то выскочила кошка, и спаниель помчался за ней. Внимание соседа переключилось на животных. Он слышал, как Чудного Мужика окликнули из автобуса, причем по имени-отчеству, и удивился этому про себя. Насколько ему было известно, у Чудного Мужика не было прежде таких знакомых. В этот самый момент он взглянул на микроавтобус. Тот уже благополучно выезжал со двора, увозя с собой и Чудного Мужика…
— И что, даже номера не запомнил?
— Все произошло так быстро и неожиданно, что ему даже в голову это не пришло. Не каждый же день, в самом деле, на наших глазах, неизвестно куда, увозят людей… Причем на большой скорости.
— Да… — переваривая услышанную информацию, произнес Петька. — И вы считаете, что это как-то связано с «Фортуной»?
— Однозначно.
— А почему?
— Слушай дальше.
Петька опять поправил очки, уставился на Смирнова и весь обратился в слух. И не заметил, что не он один…
Глава 8. Столетник
— Буквально на следующий день, — продолжал Смирнов, — вызывает меня к себе председатель телерадиокомпании и говорит: «Слушай, Сергей. Тебе страшно повезло. Наша компания отправляет тебя на учебу в Москву. Побываешь на центральных студиях страны, встретишься с корифеями». В другое время я бы, конечно, был на седьмом небе от счастья. Теперь же кое-что заставило меня крепко задуматься. К тому же я чувствовал большую вину перед Чудным Мужиком и дал себе слово во что бы то ни стало его отыскать.
— Каким образом?
— Да при помощи тех же Говорухиных. Они уже пообещали меня познакомить с начальником центрального отдела милиции Капустиным. Именно благодаря ему тогда удалось выйти на бандитов, которые похитили гуманитарную помощь. Понятно, что милиция и безо всяких Говорухиных неплохо знает свое дело, но когда оно под особым контролем начальника.
— И все же, наверное, сразу согласились поехать в Москву, — предположил Петька.
— Я задумался. Мое замешательство вызвал еще один момент. Дело в том, что в последний десять лет на учебу вообще никого не посылали: у компании не было денег. А тут вдруг посылают, и именно меня. Хотя, по-хорошему-то, при других обстоятельствах наверняка отправили бы в Москву какого-нибудь другого журналиста.
— И все-таки вы согласились!
— А у меня не было выбора. Председатель сказал, что это не просьба, а приказ. Из этого я сделал вывод, что кому-то в Чите очень хочется от меня освободиться хотя бы на время.
— А вы спросили у председателя, кому именно?
—
— «Фортуна»!
— Естественно. Я спросил, когда же мне ехать. Оказалось, что буквально в тот же день, причем уже через три часа. И билет уже заказан. И машина выделена для того, чтобы я мог спокойно приехать домой, собраться и успеть в аэропорт. В общем, как говорится, все тридцать три удовольствия.
Ну и вот. Еду я на машине домой, и вдруг в дороге провокационная мысль: «А не заехать ли мне сейчас к Чудному Мужику? Вдруг хоть что-нибудь, да стало о нем известно?»
Останавливаю машину. Поднимаюсь на третий этаж, звоню в дверь — никого. Оно и понятно, разгар трудового дня и жена Мужика наверняка на работе. Я уже начал спускаться по лестнице, как вдруг из квартиры напротив донесся какой-то шум… Выходит, соседи дома. Так может им хоть что-то известно?
Вернулся обратно, нажал на кнопку звонка. И что же? Открывается дверь, и передо мной возникает старушка. Нос горбинкой, глаза навыкате, из подбородка три темные волосины торчат. Маленькая такая, худенькая, ну прямо настоящий божий одуванчик. Впрочем, я тут же понял, что никакой это не одуванчик, а хрупкий на вид, но достаточно крепкий цветок-столетник. В руке у Столетника дымилась папироса.
— Проходите, — говорит Столетник, выпуская прямо на меня клубы дыма.
Я сделал шаг вперед и оказался в узкой тесной прихожей. Взгляд невольно наткнулся на две пары ботинок, стоящих прямо у входа: одни крошечные, размера, наверное, тридцать третьего, другие огромные, ровно в два раза больше первых. Наверняка размера сорок шестого, не меньше.
— Что-то вы не спрашиваете, кто там? — удивился я. — В наше время это опасно.
— А чего бояться-то? — грубым прокуренным голосом отвечает Столетник. — Тащить у меня нечего, а если что — я всегда смогу постоять за себя. Я и тебя защитить смогу, товарищ журналист.
— Так вы знаете, кто я?
— Так я телевизор-то, поди, смотрю! И всю вашу братию знаю. Я вообще, надо сказать, все знаю. К примеру, зачем ты сюда пожаловал.
— Ну и зачем?
— Соседи напротив тебя интересуют.
«Ну, — думаю, — это не удивительно. Небось слышала, а может, через глазок видела, как я у их дверей стоял».
— Да что ж мы здесь стоим? — всплеснула руками Столетник, — в комнату, в комнату проходи.
— Да вообще-то мне некогда…
— Проходи, говорю! — прикрикнула бабулька и подтолкнула меня к распахнутой двери. — Садись! Ты вон смотри, какой дылда вымахал, легко, думаешь, мне с тобой беседы вести? Шея, того глядишь, и сломается, пока я на тебя снизу вверх смотреть буду…
Доводы по поводу шеи были довольно убедительны, и я прошел в крохотную комнатенку и опустился на старый шаткий стул. Мне казалось, что я попал в сороковые — пятидесятые годы. По крайней мере, в фильмах об этом времени была точно такая же обстановка: громоздкий комод со множеством выдвигающихся ящичков, этажерка и большой круглый стол, накрытый белоснежной скатертью. На стене висели пожелтевшие от времени фотографии военных лет, на одной из которых легко и радостно улыбалась белокурая девушка в солдатской шинели и пилотке. Я отметил между ней и стоящей передо мной Столетником едва уловимое сходство. Но спросить, не она ли это на снимке, не успел: моя собеседница меня опередила.