Золото Серебряной горы
Шрифт:
«Не долго ли мы ходим? — думал Петька, возвращаясь обратно. — Дядя Миша-то, наверное, уже заждался. Нам же еще на рудник смотаться надо. А идти-то туда прилично…»
— Что-то ты замолчал, — сказала Даша.
— Да так, — неопределенно ответил Петька. Он не хотел ей говорить об их с дядей Мишей планах. Еще напросится. А ее с собой брать определенно не стоит. Опасно. Она все-таки девочка. Да и вообще, он же обещал дядьке, что ни за что не проболтается об их вчерашнем разговоре.
—
— Да, место не из приятных, — вздохнул Бумажкин. — И как вы там только учитесь? Кстати, я где-то читал, что часто события прошлых лет, которые произошли в каком-то здании, потом очень долго отражаются на тех, кто там будет находиться. Хотя с тех пор может пройти десятки и даже сотни лет… — сказал Петька и рассмеялся. Ведь он начал свою речь только для того, чтобы не выдать истинную причину своих раздумий и уж никак не предполагал, что это выльется в такую тираду.
— А почему?
— Дело в том, что стены впитывают информацию. И если, предположим…
— Ой, стой! — вдруг перебила его Даша и замедлила шаг. — Я же хотела показать тебе одну местную достопримечательность.
— Какую?
— Во-он, видишь дом скособоченный и забор в огород упал?
— Ну…
— А теперь дальше смотри. За ним домишко стоит, аккуратный такой.
— Ну…
— А рядом — дом за зеленым забором.
— Ну и что?
— Так вот, это нашего Саянского дом. Нового начальника рудника. — Даша понизила голос: — В поселке говорят, что он — самый настоящий ведьмак. Из-за него, говорят, по вечерам на дороге, ведущей из райцентра в Благодатный, такое происходит… Да, кстати, вы-то с Геннадием Борисовичем как дошли?
— Нормально, — ответил Петька, с трудом поборов искушение рассказать, как это было на самом деле. Но он дал дяде Мише слово ничего об этом не говорить и не мог его не сдержать.
— Странно, — чувствовалось, что эти слова разочаровали Дашу. — Наверное, вам просто повезло. Да, Петь, у меня к тебе одна просьба. Пожалуйста, не говори на эту тему с дядей Мишей…
— Почему?
— Да понимаешь, месяц назад его товарищи возле старой шахты потерялись. И дядя Миша очень переживает из-за этого. У него даже несколько раз сердечные приступы были. Поэтому я стараюсь вообще о Саянском ему не напоминать. Ведь дядя Миша уверен, что без его помощи это не обошлось.
— Ладно, — ответил Петька и перевел взгляд на дом местного ведьмака. — Между прочим, ваш директор очень даже скромно живет. По крайней мере, на первый взгляд… У нас в Перловке новые русские такие особняки отгрохали! И руководители всякие тоже. А тут… Все-таки, как ни говори, не последний человек в поселке… — Петька вдруг замолчал и не отрываясь
— Где?
— Ну вон, мужик идет… Здоровый такой. Даже не идет, а крадется…
— Даже не знаю… У нас таких нет.
— А вот я, кажется, знаю… Нет, не может быть… — Петька снял очки, протер их, на сей раз не для того, чтобы лучше слышать, а для того, чтобы лучше видеть, и снова уставился вдаль. Огромный человек в черной мохнатой шубе, озираясь, шел вдоль забора, примыкающего к дому директора шахты. Сомнений не оставалось: это был… Гималайский Медведь. Интересно, что он здесь делает?
— И правда, странный мужик, — сказала Даша. — И идет как-то странно… Даже не идет, а крадется…
— Здравствуй, Даш, — послышался сзади женский голос, — говорят, к вам гость из Москвы приехал?
Петька невольно обернулся и оторопел. Совсем недавно в одной из книг Паустовского он прочитал о том, как тот встретился со своим двойником. У них даже родинки были на одном месте. То же самое произошло сейчас и с Бумажкиным. Только перед ним стоял не двойник, а, что еще интереснее, двойница! Точно такого же роста, с пухлыми губами, бурыми веснушками на лице и апельсиновыми волосами. Из-за толстых стекол очков весело и пытливо смотрели зеленые глаза. Мало того, и одета она была, как и Петька, в кроличью шапку, серые валенки и телогрейку. Увидев себя как бы со стороны, Бумажкин расстроился: оказалось, что выглядит он в сто раз хуже, чем предполагал.
Двойнице было лет тридцать пять. Через ее плечи было перекинуто коромысло, на котором болтались пустые ведра. «Вот еще и ведра пустые! — с досадой подумал Петька. — Целых два. Совсем уж плохая примета!»
— Да, тетя Маша, — ответила Даша, — приехал.
— Ну и где он сейчас? — быстро и требовательно спросила тетя Маша, не обращая ни малейшего внимания на Петьку. — Поди, отсыпается?
— Что вы, тетя Маш! — воскликнула Даша. — Вот он! Рядом стоит.
— Этот? — тетя Маша недоверчиво посмотрела на Дашу, потом обошла вокруг Бумажкина и всплеснула руками: — Я-то думала, москвичи какие-то особенные, а они, смотри-ка, ничем от нашенских не отличаются! Ты смотри-ка, деревня и деревня!
«Ну спасибо вам, дядя Миша, — подумал Петька. — Позаботился на славу, чтобы я был деревенскее всех деревенских…»
— Ну ладно, я пошла, — сказала тетя Маша. — Дел по горло. Дяде Мише привет.