Золото Серебряной горы
Шрифт:
— Ну в принципе наверное, может, — согласился Петька, даже не представляя, как и где можно найти документы, исчезнувшие сто лет назад.
— Хм… — дядя Миша опять почесал за ухом. — А теперь, Петьк, представь, что у тебя вдруг появилась карта, на которой отмечено, в каком месте рудника находится золотишко… Хотя, Петьк, честное слово, не понимаю, в каком виде, разве что самородок какой, и то вряд ли… А если бы он был, то тот же Епачинцев вполне мог его извлечь и присвоить себе. Ладно, опять же предположим, что он и в самом деле обнаружил вдруг самородок и по какой-то причине не смог его извлечь. Почему-то у него это не получилось.
— Ну, наверное, обратился бы куда-нибудь. В министерство горнорудной промышленности, например… Или в какую-нибудь организацию по этим делам. Пусть ищут…
— Ты, конечно, молодец, Петьк, мыслишь как честный порядочный человек. Ну а если по-другому… Предположим, ты решил завладеть этим золотом сам. Отыскать и сдать его государству. Теперь это разрешено.
— Ну тогда бы, наверное, проник бы во внутрь рудника, и за дело…
— А если бы кто-то увидел и захотел бы, что бы ты с ним поделился. А это значит, что получил бы ты намного меньше. А если бы таких желающих оказалось бы не один, а десятки людей…
— Так откуда бы они взялись?
— Ах да, я ж тебе об этом еще не рассказывал. Ведь этим летом на отвалах старого рудника было целое паломничество. Кто-то пустил слух, что в базальте есть золото…
Петька опять вспомнил разговор странных пассажиров в поезде. Коренастый и об этом рассказывал длинноносому.
— А на самом деле?
— Вряд ли. Но довольно много породы все-таки растащили по дворам. И вот, Петьк, представь. У тебя в руках карта, ты имеешь возможность найти золотой самородок, а в это время прямо у рудника, на отвалах, чуть ли не день и ночь суетится народ. Что же ты будешь делать?
— Может попросить народ разойтись?
— Да кто же тебя послушает?
— Ну тогда надо придумать что-то такое, чтобы люди сами перестали там появляться…
— Что, что?
— Ну, например, придумать что-нибудь страшное…
— Вот, Петьк, вот и я о том же! — Дядя Миша вдруг вскочил и зашагал по кухне, точь-в-точь, как папик. — И придумал это не кто иной, как Саянский!
— Но почему именно он?
— Потому что, Петьк, говорят, что он на этот самый рудник чуть ли не каждый день мотается. Другие боятся туда даже близко подходить, а он мотается. Причем один, без шофера… Что он там делает?
— Как — что? С душами замученных стражников общается, — пошутил Петька.
— Общается не общается, не знаю, но то, что Саянский здесь главный, это точно! И вот теперь, Петьк, я понял, что надо делать…
— И что?
— Нужно срочно смотаться на рудник и посмотреть, что же там все-таки творится. Если вход в него разобран, то, возможно, наши предположения верны… И, Петьк, тогда уже ясно, где искать Георгия и Григория.
— На руднике?
— Ну конечно! Ведь не исключено, что Саянскому нужны рабочие руки… Тьфу ты, Петьк, ведь опять закавыка… И даже две.
— Какие?
— Так ведь по карте-то золото не найти? А души стражников колобродят там с конца августа. Это — первая.
— Да, дядя Миша, а отвалы, как вы говорите, с отработанной рудой как выглядят?
— Ах я дурак! — схватился за голову дядька. — Я тут перед тобой распинаюсь, а ты же ведь даже элементарного не знаешь! И, правда, откуда ж тебе это знать? — Он взял со шкафа карандаш, ученическую тетрадь и вывел на ней дугообразную линию. — Это — Серебряная гора. Внутри она, наполовину полая. — Он нарисовал рядом с первой вторую дугу, пониже и поменьше. — Вот это, Петьк, отвал и есть. Это — еще один. — Он нарисовал еще одну дугу. — Это и есть отвалы с пустой породой. Базальтом. В ней нет серебра. И уж тем более сомневаюсь, что там есть золото. Это тебе ответ на вопрос, на самом ли деле там есть золото. Вряд ли. А вот если, Петьк, мы очутимся внутри Серебряной горы, увидим вот это. — Он провел под первой дугой две параллельные линии. — Длинный каменный тоннель. Он называется штольня. А внизу скорее всего бросится в глаза вот что. — Он провел еще две параллельные линии.
— Что это?
— Рельсы.
— А они-то зачем?
— Так породу-то чем вывозили? Вагонеткой. Давай ее вот сюда поставим… Вот здесь, — дядя Миша нарисовал внутри тоннеля вертикальные линии, — деревянные стойки. Из бревен. Потолок тоже может быть выложен бревнами.
— А зачем?
— А чтобы порода не обваливалась. Но это еще не все. Вот смотри, Петьк, от этого широкого тоннеля в разные стороны отходит множество узких коридоров. Они называются квершлагами. Квершлаг. Ударение на первом слоге. Повтори.
— Квершлаг, — повторил Петька.
— Ну вот и молодец. Кстати, Петьк, в некоторых квершлагах, где достаточно твердая порода, деревянные стойки могут отсутствовать. И каждый квершлаг, Петьк, заканчивается забоем. Ну то есть тупиком.
— А квершлаги могут соединяться между собой? — спросил Петька.
— В принципе нет. Но, наверное, в старых рудниках это возможно. В случае, если между двумя соседними квершлагами обвалилась порода и тогда они соединятся между собой. Но это, Петьк, опять же только мое предположение. — И он соединил изображенные на схеме два узких коридора одной линией. — Повторяю Петьк, это только теоретически. На деле же. На деле, нужно просто сходить туда и посмотреть…
— А мне можно с вами? — спросил Петька.
— Ой, не знаю, не знаю…
— Все-таки вдвоем-то не одному. Два мужика все-таки…
На улице хлопнула калитка.
— Т-с-с… — приставил палец к губам дядя Миша. — Даше обо всем этом ни слова.
Петька понимающе кивнул.
— А вот и я, — появляясь в дверях, сказала Даша. — Все нормально?
Две пары глаз, одни — молодые, яркие зеленые, другие — тусклые и серые заговорчески уставились друг на друга.
Вдруг Бумажкин почувствовал, что неимоверно хочет спать.
— О, да ты я, смотрю, засыпаешь. Пойдем-ка, друг.
Петька поплелся за дядей Мишей, плюхнулся в кровать и тут же заснул. Вдруг из темноты донесся чей-то знакомый голос:
— Держи его, держи, а то убежит!
Потом за Петькой кто-то долго гнался по узким пустым лабиринтам какой-то шахты, потом вдруг на него обрушилась сверху земля, много земли, и тот же голос сказал:
— Ну и славненько. Хорошо, что успели. А то бы он нам всю малину испортил…