Золото скифов
Шрифт:
– Вы не обиделись?
– Я привык к его манере общения. Раз не взял, значит, так надо было.
– Он показывал вам материалы, привезенные оттуда?
– Только фотографии города и памятник Вере Холодной. Одесситы отдали дань уважения первой российской кинозвезде, отлили ее из бронзы и поставили на Преображенской улице, вблизи от дома Папудова, где она умерла. Думаю, Артур заинтересовался этим из-за жены – хотел развлечь ее.
– И как? Получилось?
– Не знаю. Он крайне скупо упоминал обо всем, что касалось его личной жизни.
– Должно быть,
«…если все предопределено!» – хотела добавить Астра, но сдержалась.
– Игра слов, не более. Я знаю двух Александров Пушкиных и одного Павла Корчагина, – заявил Голубев. – Людям нравятся такие вещи. От них веет мистикой…
– Зачем Артур ездил в Одессу? О чем он собирался писать?
– Он никогда заранее не раскрывал своих замыслов. Сохранял интригу… Своего рода суеверие! Только когда материал был готов к печати, он мог поделиться со мной содержанием, иногда просил отредактировать. У меня от природы хорошее чувство языка.
– Значит, последние материалы он подготовить не успел?
– Не успел, – понуро подтвердил парень. – Я их в глаза не видел. Они даже в компьютере не сохранились. Артур собирался ехать в Москву, его ноутбук уже лежал в машине, но там ничего связанного с поездкой в Одессу не обнаружили. Следователь велел забрать ноутбук на экспертизу, там была куча файлов – в основном не представляющих «оперативного интереса», как мне объяснили.
– В каком смысле?
– Эксперты искали сведения, которые могли стоить Артуру жизни, но не нашли. Там были наброски, наметки статей о нашумевших коррупционных делах, суд по которым уже состоялся, и прочие «зарисовки», как Артур называл отрывочные кусочки текста – ничего конкретного.
– Где еще ваш друг мог хранить информацию?
– Не знаю. Где угодно. Дома, например, на даче, здесь, в редакции. В ячейке на вокзале – он иногда так делал, когда чего-нибудь опасался. Потенциальные «герои» его публикаций боялись и ненавидели Артура. Но ему везло! Все сходило с рук.
Астра вспомнила о Денисе Кручинине.
– А вам Артур ничего не оставлял на хранение?
– Конечно нет. Он был не дурак, понимал, что ко мне придут в первую очередь. Кстати, сыщики из убойного отдела везде устроили обыски, даже у нас… Ничего толкового не нашли.
– Они вам персонально сообщили?
– Я видел по их лицам…
– Куда же делись материалы из Одессы?
Голубев побледнел от волнения. Он забыл о бутербродах, его кофе остывал.
– Либо Артур ничего не записывал, либо уничтожил. Оба варианта наводят на размышления.
– Вы говорили об этом в милиции?
– Меня про Одессу спросили вскользь. Искали московский след. Задавали вопросы о прошлых публикациях – не угрожал ли кто Артуру? Были ли у него враги? Смешно, правда?
– А ему угрожали?
– Любому журналисту могут угрожать. Люди боятся разоблачений. Никому неохота попасть на страницы прессы. Но чаще всего этим и ограничивается. Иногда откупиться пробуют, иногда могут избить для острастки.
– С Артуром такое случалось?
– Я же говорил, он везунчик! –
– Артуру предлагали деньги за то, чтобы он отказался публиковать статью?
– Конечно.
– Он брал?
– Если и так, он никому об этом не докладывал. Все возможно. Журналисты тоже жить хотят. Мы не из железа, а из плоти и крови…
Голубев прокашлялся и глотнул холодного кофе. Его взгляд устремился вдаль, вероятно, в прошлое, когда Артур был еще жив и они весело проводили время…
– Постойте! Я вспомнил… Однажды Артур одолжил денег бывшему сослуживцу – он ведь был в армии военным корреспондентом. У того то ли мать заболела, то ли жена, требовалась срочная операция. Мужик приехал в Москву, в клинику, а там его наши эскулапы огорошили суммой, которую требовалось выложить. Он в ужасе кинулся искать помощи. Позвонил Артуру, и тот сделал исключение…
– Сумма была большая?
– Для фотографа-провинциала – огромная, для Артура умеренная. Не знаю, почему он решил помочь тому мужику… сжалился, наверное. Может, тот его тоже когда-то выручил… В общем, Артур дал денег.
– Сослуживец долг вернул?
– Пытался возвращать частями, потом выдохся и предложил переписать на Артура домишко в захолустье…
Глава 24
Евлановы избегали встреч с родителями Златы. Те, вне себя от горя, городили бог знает какую чепуху, во всем виня бывшего зятя Дмитрия: он-де развалил семью, довел Злату до нервного срыва, а потом и до смерти. Неважно, при каких обстоятельствах она погибла, – девочка не хотела жить, развод оказался для нее ударом, от которого она так и не оправилась. Трагическая кончина – результат ее тяжелого душевного состояния. Она призывала смерть, и та не замедлила явиться.
Следователь не разделял подобной точки зрения. Если он и подозревал Дмитрия, то в организации убийства жены. А это, как он объяснил безутешным родителям, потерявшим дочь, штука практически недоказуемая. Вряд ли Дмитрий при его средствах пошел бы на убийство сам, он же не идиот. Правда, мотив пока не просматривается. Единственное, что говорит не в пользу бывшего супруга, – его отсутствие по адресу, где он снимает квартиру. Но мало ли куда может податься свободный мужчина, не стесненный в деньгах?
– Они хотят посадить нашего сына… – рыдала Марина Ивановна.
– Пусть попробуют… – злился Сергей Михайлович. – Я нанял отличного адвоката. Он их научит уважать закон!
Внезапное исчезновение Дмитрия поставило его в неловкое положение перед юристом, однако взрослый дееспособный человек не обязан никому докладывать о своих передвижениях.
– Странно, что ваш сын не поставил вас в известность, куда едет, – недоумевал адвокат.
– Дмитрий решил отдохнуть от всех и всего: сменить обстановку, отключить телефоны и развеяться как следует. Разве он не имеет на это права? То, что Злату убили именно в его отсутствие, – совпадение…