Золото собирается крупицами
Шрифт:
Управляющий наливал полный стакан водки, опрокидывал в рот, хрустел соленым огурцом, не вытирая мокрых, в рассоле, губ, лез целоваться к Зинке, тыкался носом в завитки около ушей. Зинка взвизгивала, как от щекотки, кричала:
— Ах, оставьте, Гарей Шайбекович!..
— Не ори, дурочка! — Накышев довольно ухмылялся. — Чего же ты не визжишь, когда мы вдвоем остаемся!
— Оставьте ваши вольности!.. Заставляете меня краснеть перед всеми! Нехорошо, Гарей Шайбекович!.. Будьте рыцарем!
— А ты тоже должна уважать меня! — Накышев отпустил
— Что-о? Что-о? — протянула Зинка.
— Мое любимое блюдо — яглы! Поняла?
Зинка побежала, стуча каблучками, на кухню, но тут же вернулась.
— Повар говорит, что для яглы у него нет жирного мяса!
— Дурак твой повар! Яглы варят совсем не из мяса!.. Так ему и скажи, старому хрычу!.. И пускай поторопится, если ему не надоело у меня работать!
Зинка заметно протрезвела, в ее лице появилось выражение тревожное и пугливое. Она оглядывала лица гостей, замечала их пьяные ухмылки, но ничего не могла понять. Сбегав еще раз на кухню, она привела с собой кухарку — пожилую женщину в черном переднике.
— Ты тоже не знаешь, как готовить яглы? — не унимался Накышев, смешно выставляя свои заячьи губы. — И зачем я только держу вас, дармоедов? Сходите в кабак — пускай вам там скажут!..
Кухарка двинулась было к дверям, а за нею Зинка, но Накышев вдруг смилостивился и добродушно рассмеялся:
— Не ищите, дурочки… «Яглы» — это по-украински значит — ели и легли… А по-нашему будет — «Ашанык, яттык». Ха, ха!
Раздался оглушительный смех, на глазах у Зинки навернулись слезы, но она тоже решила простить хозяину его беззлобную шутку и, выпив бокал вина, стала смеяться — громко и даже чуть истерично. Потом, уже опьянев, разревелась, и Накышев долго ее успокаивал, гладил по голове.
— А я по правде за вас испугался, Гарей Шайбекович! — подал вдруг голос молодой инженер с Кэжэнского завода в форменной тужурке с поблескивающим на носу пенсне.
— Как это? — не понял управляющий.
— Да вот с этим блюдом! — посмеиваясь, сказал инженер. Дождавшись, когда гости пере станут шуметь, охотливо рассказал: — У нас был на заводе один мастер, большой мастер шутки шутить. Заставлял часто новеньких рабочих искать в цехе инструменты, которых в природе не существовало…
— А при чем тут я?
— Вот слушайте… Однажды он решил по смеяться над кухаркой и тоже попросил принести ему «яглы». Та не растерялась — собрала гнилые огурцы, капусту прокисшую, отбросы со сто лов, смешала в чашке — и на стол ему. Мастер побледнел и спрашивает: «Что это такое?» — «То, что просили, — яглы!» — «Яглы так не де лается!» — «Нет, именно так оно готовится и стоит у нас два рубля сорок копеек». Видит мастер— деваться некуда. Уплатил, а есть не решается, хотя денег жалко. Попробовал было в рот взять — с души воротит… Тогда он опять зовет кухарку. «Что ты мне подала — это же отрава». — «Сделала, что велели, — сказала кухарка. — Яглы по-нашему выходит — гнилье с помойки!»
Гости
— Зачем же вы какого-то дурака мастера ставите рядом с нашим уважаемым Гареем Шайбековичем? — нахмурился Сабитов. — Мне так ваша шутка не показалась интересной!
— И мне тоже! И мне! — заговорили вразнобой гости.
Накышев кивал, соглашался со всеми, потом погрозил пальцем молодому инженеру:
— Вы коварный человек!.. Но я не так глуп, как ваш мастер!
Инженер, нервно попыхивая папироской, притушил ее о край тарелки, подошел к управляющему, положил ему руку на плечо:
— Дорогой Гарей Шайбекович!.. Как вы мог ли подумать? Я только рассказал это шутки ради, чтоб вашим гостям было весело!.. Кому может прийти в голову сравнивать вас с каким-то недоумком мастером!.. Простите, если я вас оби дел! Я, как и все ваши гости, ваш верный друг… Мы же одного поля ягоды — зачем же нам без нужды смеяться друг над другом и мешать каждому вести себя так, как ему хочется!.. Вашу руку, уважаемый Гарей Шайбекович!
— Давай я тебя обниму! — вскричал растроганный Накышев и полез к инженеру целоваться. — Я не такой баран, как ваш мастер, верно! Выпьем, чтоб был мир! Мы свои люди!..
Они обнялись, гости зашумели, обрадовались примирению, подняли бокалы, и гулянка вспыхнула с новой силой. Надрывался граммофон, пела, стараясь перекричать голос певицы, Зинка. Она изредка соскальзывала с колен Накышева, бросалась в объятия Сабитова, и он кружил ее по гостиной.
Накышев уже задремывал, провалясь в мягкое кресло, но иногда вдруг на минуту-другую оживал, обводил мутным взглядом пеструю толпу гостей, растягивая в пьяной улыбке губы, потом снова окунался в сон, лицо его деревенело…
Утром он долго не мог развести слипшиеся веки, потянулся к стоявшему около кровати столику, чтобы смочить пересохшее горло, но стоило лишь оторвать голову от подушки, как она загудела, налилась свинцом, и он опять лег и за стонал сквозь зубы.
Он повернулся на другой бок, почувствовал мягкое и теплое плечо Зинки, обнял ее, но Зинка спала, как убитая, и даже не шевельнулась. «Дура баба! — беззлобно и равнодушно подумал он. — Надеется, что я с нею всю жизнь буду кутить! Лисью шубу, вишь, захотела, а за нею браслет. Стану я бросать всякое добро в эту бочку без дна! Хватит и того, что кормлю как на убой!»
Головная боль не проходила, и он решил опохмелиться. Охая и слегка постанывая, точно от этого становилось немного легче, сполз с кровати, вытащил из шкафчика бутылку водки, налил стакан, выпил. И не успел он отдышаться и найти, чем закусить, как услышал торопливый стук в дверь.
— Какого черта в такую рань принесло? — хотел было крикнуть он, но вовремя спохватился, накинул на плечи халат, сунул ноги в мягкие туфли, щелкнул ключом. — Ну кто там?
— Пришел, как велели…
Увидев за дверью Нигматуллу, Накышев нахмурился.