Золото
Шрифт:
– Значит, Кейт? То есть мне Кейт тоже нравится. Она славная, но у нее есть дурная привычка приходить второй. Ты еще не заметил?
Джек в гневе прервал разговор и огляделся по сторонам. День был безнадежно испорчен. Холмы по-прежнему красивы, свет нежен и легок, но теперь все это далеко от него. Джек спрятал телефон в карман, сел на велосипед и со свирепой настойчивостью проехал оставшуюся часть намеченного маршрута. Легкие у него горели, мышцы ныли, но эти страдания стали ему приятны. Джек словно воссоединился с той мощью, которая жила внутри него. Он понимал, что именно Зоя вернула его в игру, но это лишь добавляло злости, с которой Джек атаковал холмы. В квартиру Кейт он попал
Тринадцать лет спустя она все еще могла заставить о ней думать, просто взглянув на него. Джек крепче обнял Софи и попытался сосредоточиться на мыслях о дочери. Том закончил разминку гонщиц и велел им встать на стартовой линии для спринтерского заезда. Кейт поставил на внутреннюю дорожку, Зою – на дорожку наружную. Гонщицы установили передние колеса велосипедов на линию старта и переглянулись.
Том дунул в свисток.
– Ну, теперь смотри, – шепнул Джек на ухо дочери.
Зоя и Кейт начали заезд очень медленно, стоя на педалях и следя друг за другом. Это была тактика оценки и выжидания. Кейт вырвалась вперед, но Зоя тут же ее настигла. Исключительное чувство равновесия, крошечные движения руля, еле заметные изменения давления на ручки помогали им сражаться за минимальнейшие преимущества позиции. Кейт, которой досталась внутренняя дорожка, имела возможность ехать прямее. Наружная дорожка была сложнее, длиннее; Зоя же могла выезжать выше на виражах, и каждой ее атаке помогала гравитация. Скорость и та и другая набирали постепенно. Кейт выехала вперед – все еще медленно – и обернулась в ожидании реакции Зои. Та держалась позади. Она была готова устроить засаду, если Кейт хоть на долю мгновения утратит сосредоточенность, хотя бы моргнет.
Джек знал: не моргнет. Он сам смотрел на трек, не мигая. Трудно было представить себе более качественную гонку. Они соревновались с девятнадцати лет, и обе прекрасно знали стиль друг друга. Что бы ни сделала одна, вторая этого ожидала и не давала сопернице укрепить преимущество. Вот они сбросили скорость и прикоснулись друг к другу плечами. Медленнее, еще медленнее. Остановка. Обе не желали рисковать, обе даже поворотом головы боялись выдать крошечное преимущество положения тела, следили за любым изменением четких очертаний своих теней, слившихся на кленовых досках трека. Они вместе держали равновесие и прислушивались к характерному ускорению дыхания.
Помогая друг другу держать равновесие, они не выглядели ни соперницами, ни членами одной команды. Интимность их взаимозависимости была похожа на интимность любовниц.
– Они остановились, – сказала Софи. Джек сжал руку дочери.
– Нет. Все только начинается.
И это «все» случилось внезапно и быстро. Без всяких прелюдий Кейт рванулась вперед и создала разрыв. Зоя ответила на вызов, работая педалями на максимальной мощности. Теперь каждая из гонщиц принимала решения мгновенно, выбирала курс инстинктивно, немедленно и неотвратимо реагируя на действия соперницы. Ты сворачивал влево или вправо и уже не мог ничего изменить. Через несколько секунд стал слышен свист рассекаемого велосипедами воздуха. На втором круге Зоя сократила разрыв и покатилась в воздушном кильватере Кейт. Обе работали на пределе человеческих сил. На третьем, финальном круге Зоя поравнялась с Кейт на финишной прямой. Она с таким напряжением двигала нижней челюстью, делая вдохи, что кожа на ее лице плотно обтянула кости черепа. Гонщицы пересекли финишную линию на полной скорости, с горящими легкими. Продолжая по инерции катиться вперед, уставились друг на друга. Их гонки всегда заканчивались так, сколько бы зрителей на них ни смотрело – трое или
Они катились все медленнее, а по велодрому разносился рокот велосипедных колес.
– Кто победил? – спросила Софи. Джек вопросительно взглянул на Тома.
– Ничья, – сказал Том. – Иначе не скажешь.
Кейт ощущала приятную усталость. Спарринги всегда были полем боя, но она свою территорию отстояла. Она вложила в гонку не меньше сил, чем Зоя, но при этом никаких расчетов не вела. А как здорово получилось вначале – с Софи, восседающей в корзине велосипеда. Зоя теперь уже не казалась столь явной угрозой.
Кейт поспешила принять душ, пока не остыли мышцы, неторопливо оделась и села перед зеркалом причесаться.
Зоя уже переоделась. Она взяла у Кейт щетку для волос и, встав у нее за спиной, принялась расчесывать ее спутанные пряди. Кейт не противилась, хотя морщилась от боли – так грубо нажимала на щетку Зоя.
– Черт знает что у тебя с волосами, – сказала Зоя. Кейт зевнула.
– Но их можно причесать.
Зоя намек поняла.
– Не то что мою жизнь, да? Ты так считаешь?
– Считаю, что тебе стоит затаиться на время.
– Не пойдет.
– Почему?
– Потому что газеты выходят в девять. У меня осталось три-четыре часа, чтобы что-нибудь предпринять, ясно? Моя агентша считает, что нужно сегодня же выдать фотку. Что-нибудь такое… дружески-семейное.
– И что ты намерена предпринять? Переспишь с Телепузиком?
Зоя рассмеялась. Легкой, почти невесомой была беседа – как будто идешь по льду, держась за ниточки шариков с гелием, вот-вот поскользнешься. Такие беседы случались у них теперь часто. «Ничего тут нет необычного, – подумала Кейт. – Просто дружба: стоит твоему багажу стать тяжелее – и ты мгновенно хватаешься за ниточки новых надувных шаров». К этому привыкаешь. Еще как привыкаешь.
– Что же ты собираешься делать? – спросила она.
– Собираюсь сварганить татуировку – пять олимпийских колец. Вот здесь. А потом придется сфоткаться.
Зоя провела щеткой вдоль предплечья здоровой руки, обозначив место, где решила сделать татуировку.
– Сегодня? – спросила Кейт.
– Почему бы и нет? Тут за углом есть одно местечко. Хочешь, пойдем вместе? И тебе что-нибудь намалюем.
– Не валяй дурака. Я – это я.
– Ну и оставайся собой, но с татушкой.
– Стоило бы сделать это их рекламным слоганом.
– Слоган им ни к чему. У них есть иголки, тушь, а еще – лысые мужики в латексных перчатках, с длинными волосами, забранными в хвост… Это так сексуально, Кэтрин! – капризно протянула Зоя. – Скажи, что пойдешь со мной!
Она обвила руками шею подруги, прижалась щекой к ее щеке, поглядывая на себя в зеркало. Кейт аккуратно высвободилась.
– А как же разговор с Томом? Зоя выпрямилась.
– Нет времени. Уйдем через заднюю дверь. Ну что может сделать старик? Побежит за нами?
Кейт поджала губы.
– Слушай, я серьезно. Насчет газет… Не стоит ли тебе хотя бы на время исчезнуть с экранов? Я бы на твоем месте исчезла.
Щетка для волос на мгновение замерла, и Кейт заметила выражение лица Зои в зеркале. Оно говорило: «Ну да, но это же ты, верно?»
Ее взгляд сказал Кейт многое – о том, что у нее нет какого-то своего облика, нет воображения, харизмы, что она не способна широко мыслить. Зоя, спохватившись, спрятала скептический взгляд, будто его и не было. Но он же был!