Золотое царство
Шрифт:
— Ты почто Лыбедь сжег? — перебил Андрей, подступая к змею с кулаками.
— Какую лебедь, — пролепетал тот, пятясь, — отродясь не видал я никаких Лебедев! И не жрал никогда, потому как перья не перевариваю! А кому же охота животом трое суток мучиться!
— Значит, не признаешься? — зловеще проговорил Вертодуб. — Я, дескать, не я, и хата не моя?
— Хата? — не понял змей. — Это пещера, что ли? Почему не моя, как раз моя собственная, от матушки покойной досталась.
— Матушку
— Турила, кто ж еще, — грустно кивнул змей, — только какой же он богатырь? Пришел к нам ввечеру ровно бы как тать да всем головы и поснимал, один я остался. Потому как по малолетству своему был до того ростом неказист, что схоронился вон в той щелке.
И змей махнул лапой в сторону огромной дыры в стене.
— Роду человеческому потому и мстишь? — несколько мягче спросил Вертодуб. — За семью, поди, кровь проливаешь?
— Чью кровь? — переполошился змей. — Не верьте, братцы! Не крал я ту корову и овец тоже не уносил!
— Какую корову? — удивился стрелок. — При чем тут корова?
— При том, — со слезами сказал змей, — два раза уже пастухи меня бить приходили! Отбилась у них, вишь, корова от стада, видно, волки в лесу задрали — а они все на меня валят! Так бока намяли, до сих пор больно!
— Не дури, — предостерег его Вертодуб, — и свои побасенки ты, смотри, брось! Мы тебя не за корову пришли казнить, а за то, что ты деревни да села пожег!
— Не жег! Не губил! — быстро заговорил змей, складывая лапы на груди. — Врут! Вороги мои врут!
— Какие вороги?
— Так пастухи же! — простонал змей. — Кто бы еще на меня такую напраслину взвел?
Вертодуб нахмурился. С одной стороны, он отказывался верить в то, что змей и не думал никого губить, а с другой стороны, вспоминал, сколь бесшумно тот летел, и сравнивал с рассказом лесавок.
— Сомнительно это все, — пробормотал Вертодуб себе под нос, — а знаете что, братцы? Порешить его — это мы завсегда успеем, а пока давайте-ка мы его покрепче свяжем. Коли бежать вздумает — нам терять нечего, срубим ему все головы. А ежели смирным окажется — отведем его к царю Кусману на суд. Пущай сам решает, что с ним делать.
— Это как это? — изумился змей. — Зачем меня связывать? Меня никак нельзя связывать! Мне завтра на рыбалку идти!
— Ишь ты, — фыркнул кот, — рыбки ему захотелось, подлецу!
— Да, захотелось! — возмущенно взвыл змей. — Я, может, неделю одними грибами питаюсь! Отощал как незнамо кто! Кушать хочу, ажно живот подвело!
— Ох, где-то я уже это слышал, — простонал стрелок. — И вы предлагаете это чудо еще тащить куда-то?
— Да, — твердо сказал Вертодуб, — коли есть сомнения, стоит обождать.
— И правда,
— Может, не надо? — грустно попросил змей, нервно подергивая хвостом, — Я хороший!
— Видели мы, какой ты хороший, — сказал Андрей, доставая веревку из заплечного мешка, — душегуб ты, вот ты кто!
Змей вздохнул и, решив, что спорить бесполезно, сам протянул передние лапы. Вертодуб, взяв веревку из рук стрелка, ловко их обвязал, потом достал из-за пояса еще один моток и туго перевязал перепончатые крылья. Змей молчал и глотал слезы.
— А с головами что делать? — спросил Вертодуб, вытирая пот. — Ведь коли пробудятся — спалят нас всех!
— Я не буду, и они не станут, — пообещал змей, но ему никто не поверил. Вместо того стрелок взял попону и, несмотря на вопли кота, разрезал ее на одиннадцать кусков. Ими он и заткнул пасти спящих голов, крепко-накрепко обмотал веревкой и грозно обратился к голове бодрствующей:
— Ты смотри у нас! Коли будешь шалить — оставим тебя в лесу связанным! Сам ты себе ни лап, ни крыльев не развяжешь, так и околеешь с голоду! Так что лучше веди себя смирно.
Змей кивнул, испытывая двойственные чувства. С одной стороны, его очень напугала идея голодной смерти, но зато, с другой стороны, он радовался тому, что пасти остальных его голов были надежно закрыты. Он даже испытал что-то вроде благодарности к трем богатырям, но быстро сообразил, что кормить дорогой его вряд ли будут — слишком велик. Это его порядком расстроило, и он решился спросить:
— А далеко ли до вашего царства?
— А то ты не знаешь, — насмешливо спросил стрелок, — летал небось на разведку!
— Не летал, — поник головой змей, — отчего же вы мне не верите!
— Без тебя — четыре дня топать. А уж с тобой и вовсе целую седмицу прошагаешь, ежели не две, — пояснил Витомысл.
— Ох, — погрустнел змей, — а может, вы мне крылья развяжете да и сядете сверху? Коли путь мне будете указывать — мигом домчу!
— Так мы тебе и поверили, — усмехнулся Вертодуб, — тебя только развяжи — мигом слопаешь вместе с доспехами.
— Не скушаю, — тихо проговорил змей, — зачем бы мне это?
— А зачем Лыбедь пожег? — снова спросил стрелок, — Али была тебе от того какая корысть?
— Не трогал я вашей лебеди, — вздохнул змей и замолчал, ко всеобщему удовольствию. Зато подал голос кот:
— Кушать хочу!
— Все хотят, — осадил его Вертодуб, — время вишь какое позднее, а мы с утра ничего не ели. Да только где тут еды найдешь? Заночевать — это мы заночуем, а насчет еды и не заикайся — время позднее, вот-вот черный всадник на тропу выйдет.