Золотое кольцо Галактики
Шрифт:
Я даже не молюсь, потому что не принадлежу ни к одной из конфессий.
Просто истово, глупо, иррационально мечтаю, чтобы кто-нибудь пришел и спас меня. Глупое воображение наивно пририсовывает этому кому-то серые глаза и несносный характер одного знакомого стюарда.
Механический голос корабельного ИИ возвещает о критическом повреждении одного из ходовых двигателей. Отборная ругань с привкусом отчаяния из соседнего кресла подтверждает, что мне не показалось.
Пираты могут брать нас тепленькими.
32
–
Я тоже смотрю на экраны, слежу, как пираты подлетают все ближе. Они уже поняли, что добыча никуда от них не денется, и не торопятся.
– К отцу? – пытаюсь хоть на время отвлечься разговором, перестать думать о том, как на наших шеях стягивается удавка. Мужчину просто убьют, за меня могут попросить выкуп, если признаться, чья я дочь… Что могут сделать с женщиной в ожидании того выкупа, лучше даже не представлять. – Он столько лет не вспоминал обо мне…
А я о нем – каждый день. Но никогда в этом не признаюсь.
– Он не забывал тебя. Никогда, – голос человека за штурвалом глух и тих. Мне приходится развернуться к нему и прислушаться, чтобы уловить негромкие слова сквозь тревожные сигналы, которые продолжает подавать наш катер. – Приглядывал. Дал свободу…
До боли прикусываю губу. Ну да, ну да. Что же мешало ему дать мне ее раньше, не доводя все до крайности? До моего побега, до полного разрыва отношений?
– И что же изменилось? Зачем я так срочно ему понадобилась? Да еще и… Так?
Я развожу руками, показывая одновременно на всю рубку. На панели связи мигает сигнал входящего вызова. Наверное, пираты хотят, чтобы мы добровольно открыли шлюзы. Чем целее пленники, тем больше за них можно выручить…
Ни один из нас и не думает ответить на этот вызов.
– Стало известно, что против господина Чона и его семьи замышляется недоброе. Жену и сына он обезопасил, но ты была далеко, совсем одна. Легкая мишень, – от контраста сухого тона и смысла фразы меня передергивает. Снова интриги высшего света Пхенга. Я думала, что сбежала от них, но ошиблась… – На корабле я приглядывал незаметно. И когда нергит напал на тебя, вмешался. Хотел спасти… И вот что из этого вышло.
Незнакомец со злостью ударил кулаками по штурвалу. Над панелью управления загорается еще несколько предупреждающих огоньков. Пиратские корабли на экранах можно разглядеть уже очень хорошо – настолько они близко.
Я отворачиваюсь от экранов, не в силах смотреть, как тает в неверном мареве пространственной червоточины надежда на спасение. Если бы добраться до нее и прыгнуть… Но основной двигатель мертв, а на маневровых туда под обстрелом не дотянуть.
– Как тебя зовут? – спрашиваю скорее по инерции, на самом деле мне эта информация не слишком интересна. – Голос знакомый, но на корабле я тебя раньше точно не видела.
Он как-то странно усмехается. Неприятно.
– А ты часто вглядываешься в лица
Все вроде правильно, вот только… У меня отличная память на лица. И если бы за мной “приглядывали”, я бы обязательно его заметила хоть краем глаза и сейчас без проблем вспомнила.
И голос, голос… Словно мы разговаривали уже, и не раз.
И этот диссонанс как тупым ножом по и без того натянутым до предела нервам. Я не верю незнакомцу, так и не назвавшему своего имени, не доверяю отцу, который опять хочет использовать меня в своих играх, боюсь пиратов… И очень, очень сильно хочу вернуться в свою тихую и безопасную жизнь, где самое страшное, что мне грозило – это недовольство клиентов и лишение премии.
Панель связи вдруг зажигается словно сама собой, и искаженный из-за повреждений корабля голос спрашивает:
– Эй, борт три ноль три, есть кто живой?
От неожиданности я застываю, не понимая, как такое возможно. Никто из нас не принимал сигнал! И это значит, что либо ИИ катера взломали…
– Борт три ноль три, слышим вас, – внезапно охрипшим голосом отозвался “мой” незнакомец.
…либо это такой же катер, как и наш, приписанный к “Звездному страннику”, связанный с нашим в одну систему.
– Доложите обстановку, – командует кто-то невидимый, кого я в этот момент почти люблю. Потому что помощь близка. Потому что “чайки” уже не приближаются, отвлеченные другой целью.
– Готовь сцепку и двигатели к прыжку. Уйдем червоточиной.
– Это самоубийство! Обшивка не выдержит…
– Это природная червоточина, сопротивление пространства будет ниже, чем в искусственной. Ну же! Пока и меня не подбили!
Парень за штурвалом резко выдыхает, словно перед прыжком, и бросает:
– Готовлю корабль к сцепке.
Я, ничего не понимая в технических терминах, прислушиваюсь к разговору лишь краем уха. Все мое внимание приковано к экранам, на которых видно, как “чайки” атакуют маленький катерок, копию нашего. Тот пока уворачивается, но и нас подбили не сразу… А в голове море вопросов: почему катер один? Где “Странник” с его службой безопасности?
– Послушай, – вырывает меня из тягостных мыслей пилот. – тебе придется мне помочь.
– Что?..
Ладошки предательски потеют. Не готова я сражаться с пиратами! Не готова! И пилотировать корабль тоже!
– Нужно дойти до шлюза и вручную запустить процесс сцепки. Отсюда не получится, системы повреждены, корабль работает практически только на жизнеобеспечение.
– Я не умею! – меня трясет. Как в таком состоянии хотя бы дойти до этого шлюза, я не представляю.
– Я буду направлять по внутренней связи. Давай, Соня, я не могу покинуть рубку, а без этого нам всем конец!
Тревожный писк приборов ввинчивается в уши, изображение на экранах идет рябью, грозя исчезнуть вообще, оставив нас практически слепыми. Стискиваю зубы так, что те, кажется, крошатся, и выбираюсь из плотно обхватывающего меня кресла. Просто дойти и нажать несколько кнопок. Я справлюсь.