Золотое кольцо Галактики
Шрифт:
Такие серьезные, ну просто ходячий тестостерон… Не поймут.
– Через четыре часа твоя очередь, – продолжает Лиам, уже почти выйдя из рубки. – Не хочу, чтобы от усталости в самый ответственный момент у кого-то дрогнули руки, и мы из-за этого разбились всмятку. Поэтому – спать. По очереди.
Он очень внимательно, тяжело и неожиданно зло посмотрел на второго, на мгновение снова став тем жестким незнакомцем, который так напугал меня.
– Да,Эрик, самое главное. Без глупостей. Ты понимаешь, о чем я.
“Эрик”
Оставив нас вдвоем.
В рубке слышны лишь далекий гул двигателя да мерное попискивание приборов. Тишина кажется напряженной, похоже, только мне.
Потому что “Эрик” равнодушно разворачивается к панели управления и замирает перед ней, лишь изредка нажимая на какие-то кнопки.
Чувствовать себя неучем, который не разбирается в элементарном для остальных, неприятно, и я не выдерживаю, хотя правильнее, наверное, было бы пойти в тот же медблок и скоротать время там:
– Ты правда собирался взорвать “Звездный странник”?
Он нервно дернул плечом, не оборачиваясь на меня.
– А какой ответ ты хочешь услышать?
– Ну… Правду?
Злая ухмылка совсем его не красит.
– И как же ты поймешь, правду ли я говорю? Первый скажет, что я террорист, взрывающий звезды, я – что он предатель, поедающий пхенговских младенцев на завтрак. Кому ты поверишь? В отрыве от обитаемой Галактики и любых средств связи мы даже не можем узнать, что там происходит. Может, что вообще ничего, и на самом деле врем мы оба. Или оба говорим правду. Так что, София, какую сказку ты хочешь услышать?
Все, я передумала, в рейтинге моих личных антипатий Лиам больше не лидирует. Первое место там теперь прочно занимает “Эрик”.
– Какая экспрессия, – бормочу я, медленно двигаясь в сторону выхода из рубки. Садиться рядом с ним в кресло пилота мне что-то перехотелось. – Чем тебя так зацепил этот вопрос? И почему “Первый”? Так странно…
Ответом мне становится тишина. По напряженной спине я вижу – он меня прекрасно слышал, и чувствует, что я до сих пор в рубке… Но отвечать мне не хочет.
Ну и пожалуйста, мои же нервы будут крепче. Очень актуально в нашей ситуации.
Уже у самой двери я слышу прилетевшее мне в спину:
– Ты ничего не знаешь, дочь Виктора Чона. Ни о ком из нас ничего не знаешь…
Возможно, это было приглашением к продолжению разговора, но мне вдруг надоело. Пусть упражняется в красноречии и напускании тумана на Лиаме, который на эти выпады обращал внимания не больше, чем на ровный гул двигателей. Шумит на фоне – и ладно. Мне до такого уровня пофигизма еще расти и расти.
Поэтому я решительно, не оборачиваясь, покидаю рубку… И останавливаюсь, не зная, куда податься. В единственной каюте отсыпается Лиам, и туда я не сунусь под страхом смерти. В медблоке тоже делать нечего, разве что попытаться прикорнуть на узкой жесткой койке, но вряд ли сейчас удастся даже задремать…
Желудок дал знать, что пустует уже довольно давно, чем в момент смел
Камбуз на прогулочном катере оказался побольше медблока, но все еще напоминал чулан со встроенным пищевым синтезатором. Чтобы хоть чем-то заняться я провела ревизию запасов, и убедилась в добросовестности службы снабжения “Звездного странника”. Пищевые концентраты люкс-класса, качественные ароматизаторы, соответствующие высокому уровню обслуживания… Если мы не сгорим в атмосфере неизвестной планеты, то от голода умрем не сразу, на пару дней еды хватит.
Время в ожидании тянулось медленно, как загустевший мед с ложки – как-то мне довелось попробовать такую диковинку. От тишины и одиночества очень быстро снова захотелось лезть на стенку, но в рубку я так и не вернулась. Ела, изучала молекулярный состав концентратов, даже заглянула в медблок и проверила срок годности медикаментов…
Снова не нашла, к чему придраться, и приуныла окончательно.
Без выхода в галасеть портком оказался бесполезным куском микросхем. Не тратить же небесконечный заряд на игры? А чем еще себя занять, чтобы не прокручивать в голове раз за разом множество вариантов грядущей гибели…
“Скучно? – вспомнился голос матери, который я не слышала вживую уже так много лет. – Сто приседаний. И забудешь значение этого слова”.
У чемпионки Галактики среди гуманоидов по спортивной гимнастике был своеобразный подход к воспитанию детей, зато на физическую форму мы с братом никогда не жаловались.
Я как раз пыталась встать в стойку на руках, с сожалением понимая, что на Эдеме стоило уделять внимание не только учебе и работе, но и упражнениям, как надо мной раздался голос Лиама:
– Восхитительно зрелище, но сейчас лучше принять более устойчивое положение. В идеале – пристегнуться. Подлетаем.
Едва не рухнув на пол от неожиданности и испуга, я поднялась на ноги, оглянулась… И никого не увидела.
– Подглядывать нехорошо, – проворчала недовольно, когда поняла, что говорил Лиам по внутренней связи, а видел меня, соответственно, на камерах видеонаблюдения.
– Но очень полезно, – не согласился со мной невидимый Лиам и, наконец, отключился. Я же обхватила себя руками, сдерживая внезапную дрожь. Подлетаем. Закончилась передышка, и реальность снова напомнила о себе. Неприглядная реальность, в которой даже удачная посадка на планету не гарантирует спасения, а всего лишь немного отодвигает гибель.
38
Планета на обзорном экране радовала глаз синевой океанов и белыми пятнами облаков. Кислородная атмосфера, подходящая для людей, жидкая вода и приемлемая температура – просто подарок судьбы.
– Высаживаемся здесь, – скомандовал Лиам, вводя координаты места, которое показалось ему перспективным – в умеренном климатическом поясе, на ровном плато, неподалеку от реки. – Эрик, ты за второго пилота. София, иди в каюту и пристегнись к койке. Посадка будет жесткой.