Золотое правило Трехпудовочки
Шрифт:
– Я тебя никогда не брошу.
– Правда? – шмыгнула носом Лена. – Ты же меня ненавидишь! Всегда споришь! Злишься! Возражаешь!
В кабинет вернулся Юра, он протянул мне пакет со льдом и посоветовал:
– Приложите к месту удара.
– Я не хотела, простите, – заканючила Лена.
Слава богу, от ее платка перестало вонять дешевым парфюмом, но у меня закружилась голова и неожиданно появилось уже знакомое ощущение. Такое бывает у человека, который сидит в зрительном зале. Пьеса гениальная, актеры изумительны, но все неправда.
– Мы не будем
– Я тебя люблю, мы просто по-разному смотрим на мир, – сказала Лене Аня.
– Не убирайте холодный компресс, – предостерег меня Юра.
– Вечером встретимся с адвокатом! – воскликнула Степанида.
– Очень быстро развиваются события, – прошептала я.
– Что? – не расслышал Юрий. – Вам больно? Скоро пройдет.
Я отбросила пакет на столик.
– Можно мне взглянуть на снимок Ани?
– Вы рентгенолог? – вскинула брови Степанида.
– Нет, – призналась я, – и даже не терапевт.
– Тогда ничего не поймете, – заартачилась Гвоздева.
– У вас есть причина не показывать пленку? – ринулась я в атаку.
– Юра, принеси валерьянки, она нам не помешает, – велела профессор.
Главврач снова ушел.
Степанида Андреевна встала, взяла со стола большой пакет из желтой бумаги, подошла к какой-то коробке на стене, повозилась около нее, зажгла свет, и я увидела череп с зубами, покрытыми белыми пятнами. Аня страдала кариесом, ей чинили почти каждый резец и клык, а еще у нее были депульпированы два передних зуба. Светлые ниточки на снимке – это зацементированные стоматологом после удаления нервов каналы. Но зубы Ане не удаляли, ее челюсть напоминала тесно набитый семечками подсолнух.
– Видите вон тот изгиб? – спросила Степанида.
– Где? – прищурилась я.
– Слева, – уточнила профессор.
– Вроде, – кивнула я, – типа запятой.
– В нем корень проблемы, – объяснила Степанида, – такая особенность строения черепа есть лишь у нас, Гвоздевых. Если чужая генетика, то «запятой» не обнаружится.
– Валерьяны нет, остался настой пиона, – сказал Юра, появляясь в кабинете.
Степанида погасила подсветку снимка.
– Пион здесь не показан, загляни к Виолетте, в третье отделение.
Сын поспешил выполнить распоряжение, Степанида вынула пленку, уложила ее в пакет и спрятала в центральный ящик своего стола.
– Кстати, я вспомнила Владу Сергеевну, – неожиданно сказала она.
– Правда? – усомнилась я. – Вы никогда не жили на проспекте Мира.
– Зато снимали дачу в деревне Грибки, – засмеялась Степанида. – Влада жила с нами в одной избе. Довольно долгое время мы поддерживали близкие отношения. Она отличный человек немереной доброты. Но затем я занялась строительством центра, и связь между нами прервалась.
– Странно, что вы вчера об этом не вспомнили, – протянула я.
Степанида Андреевна склонила голову к плечу.
– Ну в этом виноваты вы. Завели речь о соседке с проспекта Мира. Я и ответила правду: мы живем в другом
Я попыталась выстроить логическую цепочку:
– Минуточку. Если Аня – ваша родная внучка, а Влада Сергеевна реально была знакома с вами, то Юрий нам врал. Он обращался за помощью к директору детдома!
Стеианида неожиданно улыбнулась.
– Таня, есть основные проблемы и второстепенные. Главное, понять, родная ли мы с Аней кровь. А уж то, лгал ли мой сын и почему, абсолютно не нужно выяснять. У нас с ним вчера был серьезный разговор, но вы ведь не ждете, что я буду при посторонних бичевать Юрия Игоревича, уличая его в некорректных поступках? Это исключительно наше, семейное дело. И последнее. Вы уверены, что двурушничал Юра, но, вероятно, вас обманула Влада Сергеевна. Предполагаю, она каким-то макаром была связана с Семенякой и пристроила Аню в хорошие руки. Упрекать во вранье надо не Юрия, а бывшую директрису. Лена, утрите лицо, Аня, тебе следует ехать в школу, Таня, вам надо получить гонорар за удачно проведенное дело.
Пока Степанида Андреевна привычно командовала окружающими, в кабинет вновь вернулся Юрий Игоревич.
– Эсфирь Львовна сказала, что валерьянку еще не подвезли, предложила пустырник.
– Забудь! – отмахнулась от него мать. – Все успокоились. И не занимай вечер. Пойдем в «Кинуки», там встретимся с Евдокимовым и в неформальной обстановке, за вкусной едой, исключительно келейно, обсудим это дело. Елена, вы, естественно, пойдете с нами.
В моем кармане тихо пискнул мобильный, я незаметно вынула его и открыла только что прилетевшую эсэмэску.
– Вы любите японскую кухню? – продолжала Степанида Андреевна. – Суши, роллы, сашими?
– Никогда не ела, – призналась Елена.
– Зря, – укорила профессор, – это самая здоровая пища. Недаром в Японии средняя продолжительность жизни превышает восемьдесят лет. В «Кинуки» подают удивительный деликатес. Фугу! Эту рыбу необходимо попробовать!
Я прочитала сообщение и, сказав:
– Пожалуй, мне пора, – направилась к двери.
– Не смеем вас задерживать, – вежливо попрощалась Степанида.
Я дошла до лифта и снова уставилась на текст. «Найдено тело Ильченко. Позвони. Чеслав».
Начальник был краток.
– Сегодня утром Владу Сергеевну обнаружили неподалеку от медцентра «Ист» [4] . Она в тяжелом состоянии, поторопись, я договорился с их главным, Филиппом Генриховичем Бутовым, тебя пустят к ней.
– Она жива! – обрадовалась я. – А в смс написано «тело».
– Не «труп» ведь, – ответил Чеслав. – Немного странно, что на Ильченко напали сразу после твоего к ней визита. Не находишь? У тебя есть новости по делу?
4
Название придумано автором. Любые совпадения случайны.