Золотое руно (сборник)
Шрифт:
И снова я кивнул. А затем, как и в первый раз, когда мы посетили эту роковую сцену, прибежал маленький швейцарец с письмом, адресованным мне. На конверте я увидел штамп гостиницы «Англия». Конечно же, я знал, что в записке: поселившаяся в гостинице англичанка кашляет кровью. Жить ей осталось считаные часы, но все же помощь квалифицированного врача способна облегчить ее страдания; не соизволю ли я прибыть как можно скорее?
– Но ведь письмо – всего лишь предлог, – сказал я, поворачиваясь к Холмсу. – Признаю, тогда я клюнул на удочку, в то время как вы сразу заподозрили козни Мориарти.
Пока я это говорил,
– Но в этот раз я не оставлю вас, Холмс, наедине со смертью.
Шерлок воздел руку:
– Ватсон, ваши сантименты, как всегда, смехотворны. Иль забыли, что все это лишь имитация действительности? Однако вы окажете мне самую что ни на есть реальную помощь, если сделаете все как в прошлый раз. Впрочем, нет нужды повторять трудный путь до «Англии» и обратно. Достаточно пройти лишь до того места, где вы повстречали человека в черном, подождать четверть часа и вернуться.
– Благодарю, что упростили мне задачу, Холмс. Я теперь на восемь лет старше, чем тогда, и трехчасовой поход по горам дался бы мне, прямо скажем, нелегко.
– Пожалуй, вы правы, – кивнул Холмс. – Мы с вами надолго пережили пору своей наибольшей полезности. Однако будьте любезны, сделайте, как я сказал.
– Конечно сделаю, – вздохнул я. – Но должен признаться, я ровным счетом ничего не понимаю. Майкрофту из двадцать первого века вы понадобились для решения проблемы из области натурфилософии, то бишь для поиска запропастившихся инопланетян. Спрашивается, почему мы находимся именно здесь?
– А потому, старина, – ответил Холмс, – что у меня возникли кое-какие предположения. Доверьтесь мне, Ватсон. Доверьтесь и еще раз исполните свою роль в драме, что разыгралась четвертого мая тысяча восемьсот девяносто первого года.
Вот так я расстался со своим компаньоном, даже не догадываясь, что у него на уме. Шагая по тропке в сторону отеля «Англия», я увидел человека, который спешил в противоположном направлении. Когда-то, переживая по-настоящему рейхенбахскую трагедию, я не узнал во встречном ее виновника, но теперь-то не могло быть никаких сомнений: это профессор Мориарти. Высокий, худой, весь облаченный в черное, с выпуклым лбом; угловатый силуэт четко очерчен на фоне зелени. Я позволил этой копии злодея пройти мимо, выждал, как было велено, пятнадцать минут и направился к водопаду.
По прибытии увидел прислоненный к камню альпеншток Холмса. Черную землю непрестанно увлажняли долетавшие брызги. На этом грунте я увидел две цепочки следов, обе вели к каскаду – и ни одна не поворачивала назад! То же самое кошмарное зрелище!
– С возвращением, Ватсон!
Я молниеносно повернулся на голос. Опираясь о дерево, Шерлок стоял и улыбался.
– Холмс! Как же вы ухитрились пройти сюда от водопада и не оставить следов?
– Мой дорогой Ватсон, разве вы забыли, что здесь лишь мы с вами состоим из плоти и крови, все же прочее – имитация. Я попросил Майкрофта позаботиться о том, чтобы мои ноги не делали отпечатков. – Он демонстративно прошелся вперед-назад – туфли не оставили ни единой ямки, не пригнули ни одной былинки. – А еще, разумеется, я попросил обездвижить Мориарти, как ранее был обездвижен швейцарский мальчонка, –
– Поразительно, – восхитился я.
– Ваша правда, старина. А теперь осмотритесь как следует. Что вы видите?
– Да все то же, что и в тот ужасный день, когда вы якобы погибли: к водопаду ведут следы двух человек, но обратно никто не шел.
Возглас Холмса «вот именно!» посостязался с ревом водопада.
– Вам известно, что одни следы принадлежат мне, а другие англичанину в черном, этому сущему Наполеону криминального мира.
– Ну да.
– Увидев, что к водопаду ведут две цепочки следов, но ни одна не возвращается, вы подбежали к самой кромке и обнаружили… Что вы обнаружили, Ватсон?
– Следы борьбы на самом краю утеса, под которым бежал поток.
– И какой сделали вывод из увиденного?
– Вы и Мориарти полетели вниз, держа друг друга мертвой хваткой, и разбились.
– Превосходно, Ватсон! К такому же точно заключению пришел бы и я, если бы полагался на те наблюдения.
– К великому счастью, я оказался неправ.
– Так уж и неправы?
– Ну да… Ваше присутствие – подтверждение тому.
– Возможно, – улыбнулся краем рта Холмс. – Но я полагаю иначе. Подумайте, Ватсон! Вы побывали на месте события, поняли, что случилось, и три года – целых три года! – не сомневались в моей гибели. А ведь до того мы с вами десять лет были друзьями и коллегами. Да разве тот Холмс, которого вы знали, позволил бы вам скорбеть по нему так долго? Да разве тот Холмс не прислал бы весточку? Уж вы-то должны знать, что вам я доверяю почти как моему брату Майкрофту, которому я сказал: не будь тебя, мне пришлось бы раскрыть тайну своего существования Ватсону.
– Что ж, – буркнул я, – раз уж вы подняли эту тему, замечу: было немного обидно, пока вы не объяснили причину своего молчания.
– Ватсон, приятно сознавать, что ваши обиды сошли на нет. Но что, если вы избавились от них абсолютно без моей помощи?
– Как прикажете понимать?
– Вы получили несомненные доказательства моей смерти и, как подобает верному хроникеру, цветисто описали их в рассказе со столь подходящим названием «Последнее дело Холмса».
– Да, описал. Знали бы вы, чего мне стоили эти три слова.
– А когда отчет был опубликован в «Стрэнде», как отреагировали ваши читатели?
Припоминая, я покачал головой:
– Для меня это явилось настоящим сюрпризом. Я-то рассчитывал получить пару-тройку писем от незнакомых людей, со сдержанными соболезнованиями. Публика довольно тепло встречала истории о ваших подвигах, но чтобы обрушить на меня такую лавину гнева и возмущения… Читатели требовали новых приключений Шерлока Холмса.
– Каковую задачу, конечно же, вы сочли невыполнимой, поскольку видели, как я погиб.
– Именно так. Должен сказать, читатели вели себя весьма и весьма нетипично. Все это оставило глубокий отпечаток в моей душе.
– Но вскоре страсти улеглись, – подсказал Холмс.
– Вы же прекрасно знаете, что нет. Я вам описывал тот град письменных и устных претензий – он ничуть не ослабевал с годами. Пришлось даже порыться в памяти и изложить одно из ваших второстепенных дел – прежде я не считал его заслуживающим интереса. А читателям все мало! Но тут вдруг, к великому моему изумлению и восторгу…