Золотое яблоко Фрейи
Шрифт:
— Все мудрите, Том, — улыбнулся О'Нэйл. — А я думаю, Беннету порядком наскучило кидать кости.
Дэвис вспомнил о чем-то, лицо его разгладилось. О'Нэйл продолжал:
— Лихо ты его тогда поддел! Впрочем, будем снисходительны — ему пошел седьмой десяток, а профессором он стал лет шесть назад. Однако я тоже пойду, ребятки, — Джой страшная ревнивица. Ну и взбучку она мне устроила после… теологического спора. — О'Нэйл подмигнул Арчеру, вставая.
— Пока, Говард. Привет ей от нас.
Профессор Дэвис и Томас Арчер остались вдвоем.
— Ну а вы, друг мой,
— Что произошла семь лет назад? И стоит же вам, право, переживать. У вас есть все: работа, положение, деньги. Это Беннету или мне надо о них думать. — Арчер повел рукою, обрисовывая преимущества положения своего шефа. Впрочем, жест этот был явно излишним — обстановка гостиной говорила о том, что мистер Дэвис может позволить себе если не купаться в роскоши, то жить на широкую ногу.
Интересно, что два оставшихся собеседника, а именно мистер Джон Кейт Дэвис и мистер Томас Янг Арчер, разительно отличались друг от друга. Дэвис, красивый блондин лет сорока, был эмоционален, легко выходил из себя и с трудом успокаивался, что, однако, не мешало ему следить за своей внешностью и потреблением табака, заниматься теннисом и охотой и. независимо от обстоятельств, всегда безукоризненно одеваться. Арчер, курчавый брюнет лет тридцати с небольшим, не в пример профессору, был задумчив и рассудителен, хотя и любил иногда огорошивать собеседника неожиданными вопросами, Теннисом Арчер не увлекался и выкуривал порой до двух пачек сигарет в день. Одевался он небрежно, причем отнюдь не нарочито.
Томас Арчер продолжал, закуривая:
— Да и вы если не поймите, то простите его. Беннет — профессиональный неудачник. Что он скажет нового в теории относительности после Эйнштейна и Уилера?
— Он — профессиональный кретин, Арчер. И возможно, с ветвистыми рогами. «Я обещал прийти домой по-раньше» — ха! Да он просто шпионит за собственной женой, теоретик. В этом вопросе он становится чистым практиком. — Дэвис усмехнулся.
— Слушайте, док, а что за кости он кидает?
— А! — Дэвис обрел хорошее настроение. — Лет во-семь назад Беннет в очередной раз полез ко мне со своей вероятностной теорией, посоветовав покидать игральные кости. Вот он до сих пор и кидает… камни в мой огород. — Дэвис прошелся по гостиной.
— Игральные кости? Не поясните?
— Как-то я сказал ему, что О'Нэйл выбросил одиннадцать и выиграл у меня тридцать фунтов. Ну и попросил совета: как, мол, мне отыграться. Так этот осел заявил: «Бросьте кости тридцать шесть раз, и дело в шляпе, у вас наверняка выпадет двенадцать». Ну и посмеялись мы с Говардом.
— Злая шутка, док. А вы еще обижаетесь.
— Да нет. — Дэвис поморщился. — Сменил бы он лучше пластинку — одно и то же семь лет.
— Семь лет… Отвечаю на ваш вопрос — я ничего не знаю о той истории.
— Хотите сказать, что не доверяете слухам, Арчер?
— Да.
— Ловлю вас на слове — наличие слухов вы подтверждаете, не так ли? И распускает их Беннет, так?
— Не думаю. — Арчер покачал головой. — Нет, кто-то другой…
— Ну не Говард же! —
— Не знаю… О'Нэйл — ваш лучший друг. Нет, кто-то другой, — повторил Арчер. — И слухи эти настолько невнятны…
— …что я все же попытаюсь вас расшевелить, Томас. Итак, что вы слышали лично?
— Болтали как-то, что ваша мать умерла несколько странно и что-то случилось с ее завещанием.
— Чудовищная ахинея. Кто же все это несет?
— Трудно сказать, док. Конкретно никто, а слушки гуляют.
Дэвис усмехнулся.
— Между прочим, гуляют не только слухи, друг мой. Вот вам пример. Некий ассистент одного профессора, фамилию не помню, отправил свою благоверную в Штаты, а сам третьего дня…
— Никто Айрис в Штаты не отправлял, — перебил Арчер. — она уехала туда к подруге одна, ибо ее мужа посадил на поводок какой-то ученый тиран.
— Ну уж нет! Будь я тираном, гореть вам на мед-ленном огне, друг мой.
— Ого! И за что же я провинился перед Торквемадой?
— Великое небо! И это говоришь ты, несчастный, срывающий график всех работ вот уже шесть лет? Нет, положительно, такого нахала надо пощадить, иначе тиран просто умрет от скуки, видит Бог, — Дэвис пригубил бокал. — Внимательный и вдумчивый нахaл… Редкое сочетание. С таким человеком приятно поделиться тайной, а?
— Трудно сказать, мне лично не приходилось.
— А может, вы и об этом не знаете? — Профессор встал, подошел к секретеру, покопался в нем и протянул слегка пожелтевшую газету Арчеру. Тот прочитал броский заголовок: «Таинственная смерть последней из рода. Фамильный архив — прибежище убийцы?»
— Heт, не знаю. Мы с вами знакомы шесть лет, а не семь. — Арчер помахал газетой. — Подобное публикуют ежедневно.
— И вам, конечно, не интересно знать, что скрыто за слухами, порочащими вашего шефа?
— Я уверен, что у моего шефа безупречная репутация. В противном случае я бы с ним расстался.
— Хм!.. — Дэвис на секунду задумался. — В, таком случае предлагаю вам, сэр Томас, исчезнуть из Бултона часика на три с целью набега на одно старинное поместье.
СЕРЫЙ ПРИЗЕМИСТЫЙ «ШЕВРОЛЕ», мягко урча мощным мотором, неутомимо поглощал серые мили шоссе, пустынного в этот час. По обеим сторонам бетонки, за темным частоколом сосен, изредка появлялись и исчезали коттеджи, уже оставленные хозяевами, — летний сезон на побережье закончился. Первым нарушил молчание профессор:
— Да, а в какой еще объективности вы обвинили Беннета?
— Ну при чем же тут обвинение, док? По-моему, я сказал, что лишь подозреваю его.
— Не очень-то понимаю вас. Что вы имели в виду?
— Он сам сказал об этом: относительность значения вашего вклада в науку.
— Благодарю Вас за напоминание, — буркнул Дэвис.
— Нет, вы не поняли. Мне показалось, что он знает более достойного претендента на Нобеля.
— А! И кто же он? Не сам ли этот кретин?
— Вряд ли. Важнее другое: с его слов получается, что существует некто, открывший что-то гораздо более значимое, чем ваша разработка нейтринных полей.