Золотоглазые
Шрифт:
Викарий возразил:
— Не знаю, Зеллаби… не знаю. Я просто запутался. Я даже не знаю наверняка, могут ли Детей приговорить за убийство.
Зеллаби поднял брови.
— Бог сказал, — начал Либоди, — «Создадим человека по своему образу и подобию». Хорошо. Но что такое Дети? Образ — это не внешний вид, это внутренний мир — дух, душа. Но вы говорили мне, и я поверил, что у Детей нет индивидуального духа, а один дух мужчины и один дух женщины, каждый гораздо могущественней отдельных наших. Что же тогда Дети представляют из себя? Они выглядят как люди, но другой природы. А если у них другая
— Да, да, мой дорогой, в самом деле вы в затруднении, — согласился Зеллаби. — Только несколько минут назад вы говорили мне с жаром, что Дети убили обоих Паули. Если взять это в сумме с вашими более поздними предложениями, то получится, что если они убивают нас, то это убийство, а если мы должны будем убить их, то это будет что-то другое. Не совсем я понял и ваши доводы о похожести. Если ваш бог — просто земной бог, вы, без сомнения, правы, так как, несмотря на отрицание самой идеи, никто не станет отрицать, что Дети были произведены извне. Но, как я понимаю, ваш бог — всемирный бог для всех солнц и планет, и у него должна быть какая-то универсальная форма. Не будет ли слишком тщеславной попытка представить, что он предложил себя только в форме, которая подходит для данной не очень важной планеты. Наше восприятие этой проблемы очень различно…
Он остановился при звуке раздавшихся в зале голосов и вопросительно посмотрел на жену. Прежде чем кто-либо успел пошевелиться, дверь резко распахнулась, и миссис Грант появилась в дверном проеме. Едва пролепетав: «Простите!» она бросилась к мистеру Либоди.
— О, сэр, вы должны немедленно пойти, — сказала она, с трудом переводя дыхание.
— Дорогая миссис Грант… — начал он.
— Вы должны идти, сэр, — повторила она в отчаянии. — Они идут к Ферме, Они хотят поджечь ее. Вы должны остановить их.
Либоди уставился на нее, в то время как она сжимала его руку.
— Они выходят сейчас. Вы можете остановить их, викарий. Они хотят сжечь Детей. О, поторопитесь, пожалуйста, поторопитесь.
Мистер Либоди встал и повернулся к Анжеле Зеллаби.
— Извините, я думаю, мне лучше…
Но его извинения были прерваны миссис Грант, которая потащила его к двери.
— Кто-нибудь вызвал полицию? — спросил я.
— О нет. Не знаю. Они все равно не успеют вовремя, — сказала миссис Грант, продолжая тащить викария.
Четверо из нас остались, глядя друг на друга. Анжела резко пересекла комнату и закрыла дверь.
— Я лучше пойду, верну его, — сказал Бернард.
— Может, и мы поможем чем нибудь, — согласился Зеллаби, вставая с кресла. Я тоже двинулся, чтобы присоединиться к ним.
Анжела решительно стояла спиной к двери.
— Нет, — сказала она твердо. — Если вы хотите сделать что-нибудь полезное, вызовите
— Ты можешь сделать это, дорогая, пока мы пойдем и…
— Гордон, — сказала она медленно, словно выговаривая провинившемуся ребенку. — Остановись и подумай. Полковник Уосткот, вы сделаете больше вреда, чем пользы. Вы отвечаете за интересы Детей.
Мы остановились перед ней, удивленные и немного смущенные.
— Чего ты боишься, Анжела? — спросил Зеллаби.
— Не знаю, как сказать… Только подполковника могут линчевать.
— Но это не важно, — запротестовал Зеллаби. — Ты знаешь, что Дети могут управлять индивидуумами, и я хочу видеть, как они справятся с толпой. Если они такие способные, им достаточно только повелеть, толпа повернется и уйдет. Будет очень интересно, сделают ли они это…
— Чепуха, — сказала Анжела упрямо, с твердостью, которая заставила Зеллаби моргнуть. — Не в этом их способности, и ты это знаешь. Если бы это было так, они просто заставили бы Джима Паули остановить машину и заставили бы Давида сделать второй выстрел в воздух. Но этого не случилось. Они никогда не отступают, они контратакуют.
Зеллаби снова моргнул.
— Ты права, Анжела, — с удивлением сказал он, — мне это не приходило в голову. Их противодействие слишком сильно.
— Вот именно. И как бы они ни обошлись с толпой, я не хочу чтобы ты был там. И вы тоже, подполковник, — добавила она Бернарду. — Вы будете нужны, чтобы избавить нас от неприятностей, которые могут возникнуть. Я рада, что вы здесь. По крайней мере, здесь есть кто-то, кого послушают.
— Может, я буду наблюдать? С расстояния? — слабо предложил я.
— Если у вас есть рассудок, вы останетесь здесь и не будете лезть на рожон, — бросила она и резко повернулась к мужу. — Гордон, мы теряем время. Позвони в Трейн и узнай, вызвал ли кто-нибудь полицию. И вызови скорую.
— Скорую? Не слишком ли мы это… преждевременно? — возразил Зеллаби.
— Ты предложил свою теорию, но ты, кажется, не совсем… — ответила Анжела. — А я говорю — скорую, и если ты это не сделаешь, я вызову ее сама.
Зеллаби с видом обиженного ребенка подошел к телефону. Мне он кивнул:
— Мы даже не знаем толком ничего. У нас есть только слова миссис Грант…
— По-моему, миссис Грант была одной из надежных женщин, — сказал я.
— Да, это так, — подтвердил он. — Ну, рискнем.
Повесив трубку, он повернулся к остальным и решил предпринять еще одну попытку.
— Анжела, дорогая, не думаешь ли ты, что если кто-то и может удержать их на приличном расстоянии, то это должен быть я. В конце концов, я — один из тех, кому Дети доверяют, они мои друзья…
Но Анжела оборвала его с неослабевающей решительностью:
— Гордон, не стоит пытаться провести меня этой чепухой. Ты просто убеждаешь себя. Ты знаешь не хуже меня, что у Детей нет друзей.
Констебль из Уиншира заглянул в Киль Мейн на следующее утро, как раз во время мадеры и бисквитов.
— Извините за беспокойство, Зеллаби. Ужасное событие, совершенно кошмарное. Ничего не понятно. Создается впечатление, что никто в деревне не в состоянии ничего объяснить. Думаю, вы сможете нарисовать более-менее ясную картину.
Анжела подалась вперед.