Золотой бутон
Шрифт:
Официант сменил блюда и убедил гостей заказать на десерт ромовое мороженое со взбитыми сливками и фруктами.
Истории Говарда следовали одна за другой, а жадно внимавшая Фейт требовала все новых и новых. Ей было странно и необычно слушать о счастливом детстве, о семье, в которой все любят и уважают друг друга. О своем детстве она старалась думать поменьше, поскольку счастливых воспоминаний о нем не осталось. Да и у Льюка дела обстояли немногим лучше. Он был единственным ребенком, родители развелись, едва ему исполнилось восемь лет. Его детство
Интересно, знает ли об этом его блондинка? Льюк всегда стремился избегать конфронтации – не мудрствуя лукаво, он просто уклонялся от нее любыми доступными средствами. Именно поэтому свое последнее объяснение с Фейт он начал с того, что сообщил о своем грядущем отцовстве и о дате свадьбы.
– Тебе неинтересно, – возвращая Фейт к действительности, с обидой заметил Говард.
Она улыбнулась.
– Нет, что ты! Просто я подумала, какой ты счастливый. В детстве у тебя не было никаких страхов. Или запретов. Тебе очень повезло родиться в такой семье, Говард.
Чуть наклонив голову набок, он некоторое время задумчиво смотрел на Фейт.
Постепенно задумчивость в его взгляде сменилась тем голодным волчьим блеском, который всегда заставлял Фейт нервничать.
Быть может, свою роль сыграли шампанское и великолепная еда, быть может радость по поводу квартиры и победы над блондинкой, но Фейт почувствовала желание принять вызов.
– У каждого свои страхи, – все так же пристально глядя на нее, медленно произнес Говард. – Да и некоторым запретам, хочешь не хочешь, приходится подчиняться.
– Например? – беспечно спросила она.
– Возьмем нас с тобой. Больше всего мне сейчас хочется затащить тебя в постель и весь остаток дня заниматься любовью.
Фейт вздрогнула, поскольку неожиданно поняла, что хочет того же. Но в следующий момент Говард иронически улыбнулся и добавил:
– Однако если я подчинюсь своему страстному, но порочному желанию, ты, боюсь, навсегда исчезнешь из моей жизни, чего мне очень не хотелось бы. Вот тебе и пример запрета, которому я вынужден подчиниться, нравится мне он или нет.
Принесли десерт.
– Прими мои самые искренние соболезнования, – вежливо сказала Фейт, изо всех сил стараясь скрыть как вызванный признанием Говарда шок, так и сменившее его облегчение.
Он рассмеялся и взял в руку десертную ложечку.
– Приятного аппетита!
Кажется, пронесло, с благодарностью подумала Фейт. Только что испытанное физическое желание нахлынуло так внезапно и было столь мощным, что она все еще внутренне дрожала. Впрочем, внезапно ли? Теперь она не могла не признаться, во всяком случае себе самой, что Говард всегда привлекал ее физически, а определенные запреты, связанные с присутствием в ее жизни Льюка, теперь утратили свою власть.
Кроме того, приятно было сознавать, что Говард высоко ее ценит, что он на ее стороне, что он поддержал ее
Однако вступить с боссом в сексуальную связь Фейт считала сумасшествием.
Она стала бы одной из очень многих – очередным маленьким приключением Говарда, но, главное, как, скажите на милость, они работали бы вместе после того, как все закончится? А в том, что все закончилось бы очень быстро, Фейт не сомневалась.
К тому же на самом деле она вовсе не хотела оказаться с Говардом в постели. Просто сегодня все так сложилось: вначале он отнесся к ней с сочувствием и пониманием, а потом повел дело так, что вместо отверженной жертвы она вдруг почувствовала себя желанной победительницей. Простое стечение обстоятельств и ничего больше. Ухе завтра все будет восприниматься совсем иначе, и Говарду следовало бы и самому это понимать.
Фейт отложила ложечку и тут только сообразила, что проглотила десерт, даже не разобрав вкуса. Такое изысканное лакомство пропало зря, подумала она с сожалением. Море упущенного удовольствия!
Она вдруг заметила, что Говард внимательно ее рассматривает, наверное давно, и у нее вдруг возникло абсурдное подозрение, будто он читает ее мысли. Решив, что пришло время сменить обстановку, Фейт демонстративно посмотрела на часы и с испугом вскричала:
– Боже милостивый! Время ланча уже почти истекло! Нам, наверное, пора, Говард.
Он тоже взглянул на свои часы и удивленно поднял брови.
– Ты права. Тем более что на обратном пути нам еще нужно заехать к Алексу подписать бумаги. – Знаком он попросил счет. – Но вообще-то мы сегодня и так неплохо поработали.
– По-моему, мы только и делали, что сачковали, – рассмеялась Фейт.
– Всему свое время и свое место, – оптимистично ответил Говард.
И сейчас не время и не место… пока еще… для того, что ты задумал.
Фейт попыталась прогнать эту мысль, но безуспешно.
– Я только зайду в дамскую комнату, – сказала она, вставая.
– Хорошо, я подожду тебя в холле.
Когда она вышла из дамской комнаты, Говард лениво прохаживался по холлу с видом человека в высшей степени довольного жизнью, и Фейт подумала, что пока у нее к нему, строго говоря, не может быть никаких претензий. Он ни к чему ее не принуждал и не торопил – без соответствующего поощрения с ее стороны, во всяком случае. Так что рядом с ним она могла чувствовать себя в полной безопасности, пока не потеряет голову сама.
– Спасибо за чудесный ланч, Говард, – поблагодарила Фейт, когда они подходили к машине.
– Мне тоже очень понравилось.
Надо думать! – хмыкнула про себя Фейт.
Смеющееся и вместе с тем обещающе-выжидательное выражение глаз Говарда не оставляло в том никаких сомнений. Жизнь для этого человека была вечной борьбой, и сейчас он как раз вступил в новую схватку. Когда Говард открывал для Фейт дверцу машины, вид у него был такой, словно она уже ему принадлежит.