Золотой человек
Шрифт:
Тимея с решительным видом вышла из своего закутка у плиты, куда ее оттеснили обе дамы, подступила к Михаю. Во взгляде ее отражалась зрелая серьезность, придавшая всему ее облику женское достоинство. В тот роковой день свадьбы кончилось ее детство, она стала по-взрослому серьезной и молчаливой. Спокойно глядя Михаю в глаза, она произнесла:
– Я уже все обдумала.
Госпожа Зофия с ревнивым злорадством ждала, что скажет Тимея. Ах, если бы она сказала Тимару: "Не нужен ты мне, ступай прочь!" Ведь с такой сумасбродной девчонки станется, к тому же ей задурили голову россказнями
Однако этой надежде госпожи Зофии не суждено было сбыться.
Тимея, протянув руку Михаю, тихим, но твердым голосом проговорила:
– Я согласна стать вашею женой.
Михай сжал протянутую ему руку не с пылкостью юного влюбленного,, но с почтительностью любящего мужчины и погрузил долгий взгляд в дивные, неземной красоты, глаза Тимеи. Девушка позволила ему заглянуть ей в душу.
– Я выйду за вас замуж, - повторила Тимея, - и буду вам верной, послушной женою. Лишь об одном прошу вас, и ради всего святого, не отказывайте мне в моей просьбе.
Михай от счастья потерял голову; он забыл, что коммерсанту ни в коем случае нельзя ставить свою подпись на чистом листе бумаги.
– О, только скажите! Любой ваше желание будет исполнено.
– Прошу вас, - сказала Тимея, - если уж вы берете меня в жены и если этот дом станет вашим домом, а я - хозяйкой в нем, дозвольте моей приемной матери, которая меня, сироту, опекала, и названой сестрице, с которой я жила бок о бок, остаться тут с нами. Считайте их моими родными матерью и сестрой обращайтесь с ними как следует...
У Тимара против воли навернулись слезы.
Тимея, заметив эти предательские слезы, обеими руками схватила руку застигнутого врасплох Тимара и горячо атаковала его:
– Вы ведь не откажете мне в моей просьбе, не правда ли? Вернете Атали то, что принадлежит ей, - и наряды, и драгоценности? И пусть она живет с нами, а вы будете к ней добры, как к моей родной сестрице! И маму Зофию станете называть так же, как я, верно ведь?
При этих словах госпожа Зофия громко взвизгнула и, бросившись на колени перед Тимеей, принялась с неудержимой страстью осыпать поцелуями ее одежду, колени, ноги; с губ ее срывались какие-то невнятные, бессвязные крики.
Тимар утер глаза, и в следующее мгновение к нему опять вернулся трезвый рассудок; он вновь обрел свою способность видеть наперед и избегать необдуманных шагов - способность, какая выручала его в трудные минуты и давала ему преимущества перед конкурентами. И на сей раз его спасла собственная находчивость, вмиг подсказавшая ему, как предотвратить будущие осложнения.
Он нежно сжал руки Тимеи.
– У вас благородное сердце, Тимея! Вы позволите мне вас так называть?... И мне бы не хотелось отставать от вас в благородстве. Встаньте с колен, мама Зофия, и не плачьте; скажите Атали, чтобы подошла поближе. Я хочу сделать для нее и для вас
Тимар сумел прозреть даже такие дали, которые уходили за пределы горизонта, он подумал: нет такой жертвы, на какую бы он не пошел, лишь бы убрать этих женщин подальше от своего дома и от Тимеи и лишь бы бравый капитан женился на красавице Атали!
Теперь настал его черед выдержать натиск благодарственных поцелуев госпожи Зофии.
– О, господин Леветинцский! Благодетель вы наш великодушный, дайте поцеловать ваши руки-ноги, вашу светлую голову!
Госпожа Зофия выполнила всю обещанную программу, а сверх того чмокнула Тимара в плечика, в шею в спину, а под конец обняла обоих - Михая и Тимею, горячо произнеся слова благословения: "Будьте счастливы!".
Нельзя было без улыбки смотреть, как безудержно радуется бедная женщина.
Однако Атали отравила всеобщую радость.
Гордо - точь-в-точь падший ангел, который покаянию предпочитает вечные муки, - она отвернулась от Тимара и сдавленным от негодования голосом проговорила:
– Благодарю, сударь. Но мне господин Качука больше не нужен - ни в этой жизни, ни в загробной! Замуж за него я не пойду. Я остаюсь здесь, при Тимее - служанкой.
"Ничей" остров.
Женитьба на алебастровой статуе.
Тимар был безмерно счастлив своему обручению с Тимеей.
Неземная красота девушки покорила его душу с первой встречи. Тимар восхищался ею. Кроткость Тимеи, в которой он убедился впоследствии, снискала его уважение. Гнусная игра, какую Бразовичи вели с девичьим сердцем, вызывала в нем благородное сочувствие к девушке, а легкомысленное ухаживание красавца капитана возбуждало ревность. А ведь все эти чувства - свидетельства любви.
И вот теперь мечта сбывается: прекрасная девушка принадлежит ему, она станет его женою.
А душа его избавится еще от одного тяжкого груза: от самообвинения. Ибо с того дня, как Тимар обнаружил на затонувшем судне сокровища Али Чорбаджи, душевному покою его пришел конец; после каждой удачной сделки обличающий внутренний голос твердил: все это не твое, ты завладел имуществом несчастной сироты! Говорят, ты удачливый человек? Неправда! Золотой Человек? Какое там! Бессовестный вор, вот ты кто такой!
Теперь эта тяжба окончена. Внутренний судия произносит оправдательный приговор. Обокраденной сироте возвратится ее собственность, к тому же приумноженная вдвойне. Тем, что принадлежит мужу, владеет и жена. Ей никогда не узнать, что основы этого громадного состояния некогда были ее собственностью; она знает лишь, что теперь это все ее. Тем самым и судьбу удалось задобрить.
Но удалось ли?
Тимар не подумал, что его рассуждение сродни софизму. Ведь к возвращенным Тимее сокровищам он навязал еще и себя в придачу и в обмен на богатства просил у девушки ее сердце. А это есть насилие, обман.