Золотой череп. Воронка душ
Шрифт:
– Слушай! У меня возникла одна мысль, – вкрадчиво произнёс он. – После вчерашнего инцидента, папаша пообещал держать меня на коротком поводке, а ты знаешь, у меня высокие чувства, по-крайней мере к той дворянке, Розетте.
– Ну да, которая старше тебя на двадцать лет?
– Ты глупый олух! И ничего не понимаешь. У неё сундуки от монет ломятся и пара галеонов с товарами, где-то за морями болтается. Да и Розетта совсем не дурна собой. Даром что ли за ней увиваются всякие дрыщи.
– Как бы эти дрыщи, не объединились, и не намяли кое-кому
– Да я их… – Попрыгунчик многозначительно погрозил деревянному столбу. – Впрочем, ты прав, есть там один тип, кулаки, что твоя голова, боюсь, моя тонкая натура не перенесёт встречи с его клешнями.
– Я начинаю понимать, к чему ты клонишь, – улыбнулся Всебор. – Хочешь, чтобы я делал ту работу, на которую тебя подвязал отец? А сам будешь таскаться за Розеттой и с такими же прощелыгами глушить винище в кабаке. Верно?
– Верно! – Попрыгунчик расплылся в ответной улыбке и остановился. – Дай-ка мне твоего хлеба.
Вечерело. Тёплый солёный бриз ласкал кожу и навевал сон. Они направлялись к городской пристани, рядом с которой с незапамятных времён располагались бесконечные склады Спумариса. Сейчас большая часть хранилищ пустовала. Сказывались последствия долгой войны, опустошение многих прибрежных государств и большие человеческие потери, отчего спрос на заморские товары был не так велик, как раньше.
– Доход поделим пополам, – заметил Попрыгунчик. – Я бы и сам поработал, но не переношу моряков, они почему-то вызывают у меня брезгливость, а ещё ненавижу качку и запах водорослей.
– А почему тебе половина? – возмутился Жиль. – Тебя тут вообще не будет…
– Потому что работа моя, – огрызнулся Попрыгунчик. – Какого лешего этот зубастый тип за нами увязался?
Молодой купец с подозрением покосился на Жиля и демонстративно отстранился.
– Он нам не нужен, только лишний рот на наш трудовой кусок.
– Зубастик мой друг, – отозвался Всебор. – Хочешь этого или нет, но Жиль будет рядом.
– Твоё право, только на большую долю не рассчитывай. Желаешь, чтобы этот тип был рядом, делись с ним своей долей.
– Договорились, – пожал плечами Всебор. – Только как быть, если твой отец задумает проверить, как его сын-весельчак выполняет свои обязанности?
– Я об этом уже думал, – отмахнулся Попрыгунчик. – По большому счёту морякам безразлично, кто заполняет журнал прихода или переводит договор. Слабое звено мой въедливый папаша. Но у него куча дел, которыми надо постоянно заниматься, что, впрочем, не исключает внезапной проверки. Поэтому ты должен делать всё быстро. Оплата сдельная и неважно, сколько ты потратил на неё времени. Быстренько перевёл и делай ноги.
– Ну, ты даёшь! – смутился Всебор. – А если я не знаю какого-нибудь языка или возникнут сложности с капитаном?
– Это уже твои проблемы, – отозвался Попрыгунчик. – Как говорится: не умеешь, не берись.
Глава 4
Из
– Скажешь, что ты переводчик, – предупредил Попрыгунчик. – И тебя прислали из конторы господина Штраба.
– Куда идти-то? – смутился Всебор. – Не нравится мне эта затея, как бы не случилось худа.
– Глупый Всебор, – Попрыгунчик приложил ладонь ко лбу и, щурясь от закатного солнца, посмотрел в сторону кораблей. – Никому дела нет, кто пришёл выполнять работу. А моряки не тот народ, чтобы заботиться о соблюдении каких-то правил.
Где-то под сгнившими лодками весело стрекотала цикада, у бочек с рыбой злобно завывали коты, какой-то пьянчуга, брошенный дружками, гнусаво мычал старинную песенку про морских бродяг.
– Вон видишь ту посудину с облезлыми парусами? Тебе туда! – Попрыгунчик от души хлопнул Всебора по хребту и, пнув на прощание Жиля, убежал.
– Как я ненавижу этого типа! – сверкая глазами, процедил Жиль. – Богатый, удачливый, пользуется популярностью у дворянок. Ск-к-котина!
– Не отвлекайся! – Всебор шагнул к штормтрапу. – Сдаётся мне, здесь могут обчистить до нитки. Так что засунь поглубже свою мелочь.
Разбиваясь о сваи, тихо хлюпала внизу вода. От корабля разило какой-то невообразимой гнилью, да и выглядел он так, словно его подняли с морского дна. Облезлые изъеденные чёрвём доски, бурый от потёков фальшборт, разодранные грязные паруса и ветхие, рассохшиеся надстройки.
На мачте висел зажженный масляный фонарь, а под ним в странной нелепой позе спал какой-то нечёсаный оборванец.
– Пошли! – позвал Всебор. – Сам же хотел поработать толмачом у моряков.
– От этого корабля у меня мурашки по спине, – отозвался Жиль. – Думаешь, это торговцы? Как бы не так.
– Разнылся! А кто говорил, моряки ребята добрые и котелки у них добрые? Вот сейчас и похлебаешь!
Всебор запрыгнул на палубу, и жестом поманил своего малодушного спутника.
– Свою работу я представлял по-другому, – прошептал Жиль. – Давай смоемся пока не поздно.
– Уже поздно! – Всебор беззаботно оскалился и слегка пнул лежавшего на палубе вестового. – Поднимайся, приятель. Уж петухи пропели, а ты всё дрыхнешь.
Вестовой жадно потянул носом, застонал и с трудом разлепил веки. Он тупо уставился на Всебора красными от бесконечных возлияний глазами.
– Говорю, петухи уже пропели! – громко повторил Всебор. – Быстро доложи хозяину, что пришли от господина Штраба.
– Как петухи!? – ужаснулся вестовой. – А кто собачью вахту стоял?
Оборванец вскочил на ноги и заметался по палубе. Выпучив глаза, он пронзительно заверещал, на каком-то странном наречии, схватился за голову и завыл. Грязный, босой…