Золотой червонец
Шрифт:
– Так вы! Что ты, что Белла!
Рада села с другого края кровати и провела ладонью над изуродованным лицом Игоря. Черты её стали сосредоточенными, она что-то начала шептать себе под нос. Парень стал дышать глубже и ровнее, но раны не исчезли. Лишь воспаление стало менее заметным.
– Умертвия ранят тяжело, – вздохнула старая цыганка. – Я не смогу убрать это. Он останется таким до конца жизни.
– Ты смогла сохранить ему глаз, – ответила девушка, посмотрев на пропитанную зельями повязку. – Это дорогого стоит.
Даша сделала паузу, а затем спросила:
– Как Рома?
–
– Он потерял руку.
– Да. Лекари отрезали культю до локтя, чтобы гангрена не пошла дальше. Пробуют справиться саламандровой мазью.
– Надеюсь, это поможет…
Даша снова посмотрела на лицо Игоря. Вряд ли он один такой. На следующий год многие придут с увечьями, но некоторые не придут вовсе.
– Сколько погибших? – хрипло спросила Даша.
– Двенадцать, – ответила Рада. – Семь ОБТСовцев и пятеро наших.
– Я видела троих. Никиту, Полину и девочку из четвёртого общежития. Она играла в квиддич. Ловец.
– Ещё двое преподавателей. Преподавали древние руны и гауртанхг, язык гномов. Знала их?
Даша отрицательно помотала головой.
Рада снова провела по лицу Игоря и тихо, чтобы могла слышать только Даша, сказала:
– Никто не знает, что он оборотень. И… если бы оперировали только наши лекари, я бы, наверное, сказала, но были и посторонние. Я не могла рисковать – вдруг кто-то проболтается.
– Какие-то сложности с операцией?
– Анальгезия. Он ведь на половину животное – мы дали опиум, но боль так до конца и не ушла, мы не смогли рассчитать дозу лекарства. По этой же причине усыпить его тоже не получилось.
– Великое Открытие… – прошептала Даша, невольно сжав ладонь Игоря. – Вы кромсали его живьём?! Рада, какого… – Даша взяла себя в руки. – А как же Сонное зелье? Его ведь используют для наркоза, и на Игоря оно имеет вполне стандартный эффект…
– Не было времени ждать положенные двадцать минут, он кровью истекал. – Рада покачала головой. – Ничего, я займусь им, как только он окрепнет. Посмотрю, как на него разные снадобья действуют…
– Он что-нибудь говорил? – перебила ведунью Даша, затаив дыхание.
– Он много чего говорил, – вздохнула Рада. – Сначала ругался, потом просто кричал. То сознание терял, то снова в себя приходил. Бредил, всё звал…
– Кого звал, Рада?
Цыганка хитро прищурилась:
– Ты о чём-то конкретном хочешь узнать?
– Я не знаю. – Даша опустила взгляд. – Он… когда его унесли, он что-то сказал мне. Но было так шумно, я не поняла, что именно. Какую-то короткую фразу…
– Да любит он тебя, глупая, – сказала старушка с ироничной улыбкой. – Неужели ты до сих пор этого не поняла? То, как он на тебя смотрит – Белла ещё на первом курсе догадалась, они с Ромой разве что ставки не делали на то, когда ты всё поймёшь. Да не реви ты! – мягко поругала Дашу Рада. – Поправится он. Просто будь с ним, и тогда всё будет хорошо. Ведь я же вижу, что и он тебе дорог.
Цыганка мягко улыбнулась, и на мгновенье в карих глазах мелькнул задорный огонёк.
Эпилог
Уезжали они относительно поздно, уже после обеда. Лекарь хотел напоследок проконтролировать,
День понемногу клонился к закату, хотя золотисто-оранжевое солнце пока не спешило скрываться за холмами и горами, светя в окно купе, ослепляя своим светом Андромеду. Девушка жмурилась от ласковых июльских лучей, жара перестала утомлять – с исчезновением мёртвой зоны погода стала намного комфортнее.
В купе было тихо. Игорь смотрел на проплывающие мимо пейзажи. Правая рука на перевязи – ключица почти срослась, но руку настоятельно советовали щадить, – а рубцы на порванных веках не давали левому глазу полноценно открываться. Парень ещё не привык к этому.
Их было трое: Игорь, Андромеда и Даша. Когда-то попутчиком ездил ещё и Никита Боков. Симпатичный добродушный толстяк, милый, отзывчивый и невероятно храбрый в те моменты, когда это бывает так нужно. Вспышка заклятия ОБТСовца, одного из немногих, кто смог пробиться к академии, и одного из тех, кого нашли потом погибшим – она не попала в упырей, а разбила стену здания. Именно из-за неё рухнул балкон, на котором стояли Даша и Белла. Именно из-за неё отлетел кусок гранита, попав Никите в висок и убив на месте. Было трудно привыкнуть к мысли и уже тем более смириться с тем, что парня больше нет.
Восемнадцать человек. Кто-то пал в бою, другие ушли в больнице от ран или инфекции. Одиннадцать ОБТСовцев, что так и не смогли пробиться к академии. Трое преподавателей, что всеми силами защищали вверенных им студентов, и четверо студентов, что наперекор правилам рискнули вступить в бой с мертвецами; кто-то скажет, что это не много, но для академии – невосполнимая потеря. Имена этих семерых будут помнить ещё очень долго, а история о битве с упырями обрастёт мифами и легендами, как это случилось с историей Клары Рабинович.
Игорь плохо помнил ту ночь, вернее события после ранения. Он помнил, как мертвецы проломили ограду и вошли во двор, как Игорь бился с ними в толпе таких же студентов и преподавателей. Помнил, что всё шло не так уж и плохо, что он справлялся, но появился медведь. Огромная мёртвая туша, он хрипел и переваливался на трёх лапах, подволакивая остаток четвёртой, а гнилое мясо свисало с него на лоскутах грязной шкуры. Игорь помнил сильный удар огромными когтями, что едва не выбил из него дух и чуть не оторвал руку. Помнил, как, напрягаясь из последних сил, сумел сжать кисть в кулак и наугад пустить с кольца вспышку. Помнил, как медведь, заклятием лишённый головы, упал сверху, и как придавил его, намертво втоптав в груду сгнивших тел.
В тот момент Игорь потерял счёт времени, заблудился в пространстве. Он то отключался, то вновь приходил в себя, изо всех сил стараясь выбраться. Помнил, как кровь хлестала из ран, как помутилось сознание. Он уже не помнил, как его нашли и вытащили, но помнил, как его грузили на носилки. Он не помнил, как оказался в больнице, но прекрасно помнил ту резкую острую боль, когда кто-то впопыхах споткнулся об его искалеченную руку. Он помнил Дашин голос, помнил, что говорил ей, но не помнил, что девушка отвечала.