Золотой цветок
Шрифт:
– Что, узнает? – с надеждой спросила Анфиса.
– Куда денется, узнает… – ответил довольно дед. – Я тут, пока вы спали, – продолжил он тему Цветка, взяв его в руки, – помозговал маленько над этой штуковиной и вот к каким выводам пришел. Во-первых… – он выдержал паузу, посмотрев на нас.
Мы приготовились внимательно слушать, придвинувшись поближе.
– Изготовлена она… – продолжил Василий Александрович многозначительно, – фиг его знает из чего. Очень похоже на дерево, но слишком легкое для такой прочности. Я такого дерева не знаю. В этой квартире собраны все самые
Пока говорил, он не сводил с нас глаз, внимательно наблюдал.
– Так как это археологическая находка и, как я понимаю, которым веком датируется, мы не знаем… – он вопросительно посмотрел на Анфису. Она отрицательно замотала головой. – …Следовательно, эта вещь не современная, а, скорее всего, изготовленная не нашей цивилизацией, – продолжил Василий Александрович. – Далее, это похоже на коробку и открывается вот тут, – он показал на верхнюю сторону Цветка, где были символы, и провел пальцем по ним. – Видите, эти символы образуют беспрерывную цепь. Они соединены между собой, и я думаю, что к этой штуковине должен прилагаться ключ, который прикладывается сюда и, может быть, работает как магнит, вытягивая крышку. Что касается самих символов, то я такие никогда не видел, а в них я смыслю, увлекался на досуге в лагерях. Изготовлены они, скорее всего, из какого-то минерала, похожего, кстати, на магнетит, только светлее.
Василий Александрович остановился, посмотрев на нас многозначительно. Все, что он говорил, очень походило на правду. Я при осмотре не заметил, что символы образуют подобие крышки, да и времени особо не было его досконально изучать.
– И самое интересное, – продолжил он, – эта штуковина излучает энергию… Смотрите.
Он взял лежащую рядом нитку и посмотрел на нас, оценивая реакцию. Поднес нитку к Цветку. На расстоянии около двадцати сантиметров нитка начала отклоняться в противоположную от Цветка сторону, как если бы от него дул легкий ветер.
– Я это заметил, когда разглядывал, – все это время он рассказывал довольно оживленно, после этой демонстрации оживился вдвойне, – лицом подвинулся близко и чувствую – брови шевелятся и волосы. Потом кожей на лице начал ощущать сопротивление. Рукой – тоже чувствуется. Попробуй.
Он поднес руку, как бы показывая нам, как нужно пробовать. Мы поднесли руки и почувствовали легкое сопротивление какой-то неизвестной энергии. Анфиса тоже очень оживилась после того, как почувствовала что-то очень непонятное.
– То, что эта штуковина обладает мистической силой, я нисколько не сомневаюсь, – продолжил Вася. – Об этом нам говорит не только излучение, но и поведение ваших друзей. Этому я пока никакого объяснения найти не могу. Одно очевидно, этот мужик, на кого работают менты, тоже обладает какой-то силой и, возможно, с помощью неизвестного нам воздействия может контактировать с этой штукой и влиять на людей. Маловероятно, что за такое короткое время можно было просто вычислить вас через телефон, если только вами не заинтересовались в самых верхах.
У Василия
У меня в голову закралось подозрение: что-то тут неладное. Слишком уж быстро отзвонился генерал и дал расклад.
Анфиса напряглась и смотрела на него.
– Ну, что? Что?! – не выдержала Анфиса молчания.
– Новости разные… хорошие и плохие. С какой начать?
– Что, нельзя просто взять и сказать?! Обязательно тянуть нужно? – воскликнула девушка.
– Отец твой жив… – спокойно начал Василий Александрович.
Анфиса облегченно вздохнула.
– …Но он в очень тяжелом состоянии, – продолжил он, – в больнице, с двумя огнестрельными ранениями, в плечо и в грудь. С хозяином дома пострадал еще один, Кирилл Захаров.
– Это охранник! – воскликнула Анфиса, закрыв рукой рот.
– Он тоже в больнице с ранениями в шею, живот и ногу… пока жив, но шансов мало…
– Как я понял, это – и плохая, и хорошая новость вместе? – спросил я.
– Нет. Пока только хорошая… Плохая – это то, что стрелявший, Анатолий Дмитриевич Ефремов, находится в федеральном розыске, – сказав это, Василий Александрович в упор уставился на меня, ожидая моей реакции.
– Как – стрелявший? Почему? – возмутилась Анфиса.
– Этого мне не доложили, – невозмутимо ответил дед.
– А я как же? Я ведь тоже там была, – не унималась Анфиса.
– Ничего больше. Только то, что я сказал.
– Сколько было охранников? – спросил я у Анфисы, начиная понимать ситуацию.
– Двое. Кирилл и Саша, – ответила она, кусая губы.
– А в больнице один?
– Один, – ответил Василий Александрович, и по взгляду я понял, что он догадывается, куда я клоню.
– Значит, второй охранник цел и невредим, – медленно, с расстановкой, сказал я. – Он должен был давать показания полиции и наверняка давал, но против меня. Выходит, он заодно с теми, кто напал на дом и наверняка стрелял. Я не понимал, как один человек мог произвести столько выстрелов за такое короткое время, и сделал вывод, что оба охранника стреляли, но оказывается, что кто-то один из них предал твоего папу. Теперь все понятно, кроме главного. Что нам делать с Цветком?
– Надо ехать к папе в больницу, – решительно встала Анфиса.
– Там стопроцентно вас ждут, – уверенно сказал Василий Александрович. – Мы туда позвоним, но попозже. Я вот что думаю. Полиция так просто, только из-за показаний одного человека, на следующий же день в федеральный розыск подавать не будет. Как я понял, когда полиция приехала, вся банда была возле дома. Скорее всего, там все менты свои или куплены. Поэтому вам в эту ментуру соваться не следует… И в больницу – тоже. Благоразумней подождать немного, позвонить в больницу, узнать, как отец. Пусть он показания сначала даст. Если конечно… тьфу-тьфу-тьфу! – Василий Александрович сплюнул через плечо, – ему не «помогут» в больнице жизнь закончить. Мы ведь не знаем, какие силы за всей этой историей стоят…